Покоряясь тебе

Novela

Бабушка спросила, не Адам ли тот человек, который оплатил ее медицинские счета, и пришлось признаться, что это так.

Не думаю, что ба понравился мой ответ. Тяжело вздохнув, она поинтересовалась, не потому ли я встречаюсь с ним, чтобы он помогал нам финансово. Я начала горячо заверять ее, что это не так, при этом, едва не давясь словами. Хотя сейчас уже это не единственная причина.

Все предпраздничные дни я ничего не слышала от Адама, и меня не могло это не беспокоить. В новостях иногда мелькали сюжеты о взрыве, но ничего существенного не сообщалось. А через три дня после трагедии Адам лично дал пресс-конференцию, где сообщил, что семьям погибших и пострадавшим будет возмещен ущерб от «Эллингтон групп». Я не могла не поразиться сумме компенсации, за каждого погибшего он готов был заплатить по два миллиона долларов.

Конечно, даже такие деньги не могли вернуть человеческие жизни. Мне казалось, что Адам делает это в первую очередь для того, чтобы облегчить свое чувство вины. А то, что оно держало его, я ни сколько в этом не сомневалась.

Понимала, что сейчас он полностью занят с последствиями взрыва и ему не до меня. Но мне не хватало его. Я была в месте, которое всегда служило мне домом, рядом с бабулей и готовилась к своему любимому празднику. Но мне все равно было тоскливо и даже в моменты, когда улыбалась, думала о том, как бы хотела, чтобы он был сейчас рядом.

На Рождественский ужин к нам пришла тетя Шерон, и мы обменялись подарками. Нас трое, и это вся моя маленькая семья. Ловлю себя на мысли, что напрочь забыла про отца, но чувство вины не длится долго.

Этот человек сделал все возможное, чтобы я не думала о нем, как о своем родном человеке.

Скоро после ужина бабушка отправляется в постель, потому что она все еще слаба и ей требуется много отдыха и покоя. Тетя Шерон тоже уезжает, а я мою посуду и навожу порядок, хотя это занимает мало времени. Еще пару дней назад я вымыла дом снизу доверху.

Еще довольно рано и я сажусь в маленькой гостиной, наблюдая за разноцветными гирляндами на елке, прихлебывая горячий шоколад с кусочками зефира. Смартфон лежит рядом на диване, и периодически я бросаю на него колеблющиеся взгляды.

Почти неделю я не разговаривала с Адамом, не видела его. Это слишком долго. Все внутри меня тянется к нему, и в итоге я не выдерживаю и пишу ему:

«С Рождеством! J Мне стоит беспокоиться из-за твоего молчания? Потому что я волнуюсь. Напиши, как сможешь, или позвони».

Отправив сообщение, я уже раздумываю, не погорячилась ли. Кажется, я слишком прозрачно даю понять, что он стал значить для меня многое. Слишком многое.

Мои возникшие чувства, хоть мне еще пока трудно подобрать им определение — это одно дело. Другое, что я пока еще не готова сказать о них Адаму. И вообще вполне возможно, что никогда не буду готова. У меня нет для этого достаточной смелости и уверенности. Потому что нужно быть по-настоящему бесстрашной, или безголовой, чтобы связать себя с ним долгосрочными отношениями со всеми вытекающими обязательствами.

Я пытаюсь отвлечься и не ждать ответа. Кто знает, может, он сейчас занят? И вообще, я же не знаю, где именно Адам проводит праздник.

Включаю телевизор, клацая пультом в поисках чего-нибудь интересного, и в итоге останавливаюсь на «Светлое Рождество», которое мы с бабушкой смотрели раз двадцать пять.

Я погружаюсь в атмосферу праздника и веселья, но все же то и дело поглядываю на экран телефона.

Отлично, и в кого я превратилась! Сижу, как несчастная девица в ожидании того, что парень соизволит ей позвонить.

Никуда это не годится.

Чтобы немного себя взбодрить, совершаю набег на кухню, отрезав себе кусок вишневого пирога, и возвращаюсь к танцам и песням на экране. Уже почти приканчиваю кусок, как мой телефон, наконец, оживает.

На экране всплывает имя Адама — я все же сменила его.

— Привет! — Я начинаю говорить первая, из-за чего досадливо морщусь. Но скрыть радость от его звонка очень тяжело.

— Привет.

Его голос звучит слегка приглушенно и кажется, что утомленно. Могу только предположить, какая неделя у него выдалась.

— С Рождеством.

Я слышу слабую улыбку в его голосе и тоже улыбаюсь.

— И тебя.

Адам молчит, а я замерла в ожидании. Хочу спросить, почему он так долго не выходил на связь, но не решаюсь. Наконец он нарушает молчание, тихо спросив:

— Можешь сейчас приехать?

Я не колеблюсь, когда отвечаю согласием.

Следующим вечером мы с Адамом направились на праздничную вечеринку, устраиваемую одним из членов совета директоров «Эллингтон групп». Он сказал, что вынужден был принять приглашение, потому что подобные церемонные мероприятия важны в мире бизнеса, и отказаться не всегда возможно.

Он пожелал взять меня с собой как свою спутницу, и я согласилась. Никогда прежде не посещала званые вечера богатых и могущественных. Я волновалась и то и дело проверяла, в порядке ли мой наряд и прическа.

На мне длинное темно-синее облегающее платье с длинным рукавом и голой спиной. Элегантно и сексуально, но со вкусом. Не вульгарно. В этом платье я чувствую себя на миллион долларов.

Прошлым вечером Маркус привез меня к Адаму, и мы провели несколько замечательных часов вместе, как самая обычная пара. Смотрели фильмы, ели разные вкусности, а потом занимались любовью, пока не уснули в одной постели.

На тему взрыва почти не разговаривали. Адам только сказал, что того, кто подложил взрывчатку, еще ищут. Самое странное, что на камерах, которыми был утыкан клуб, ничего нет. Но несколько часов за три дня до открытия стерты, очевидно, что в этот промежуток и была заложена бомба.

— Так значит, тот, кто бы это ни был, имел доступ к серверам? — неприятно удивилась я.

Адам нахмурено кивнул.

На этом мы закрыли тему.

Адам так же рассказал, что днем ездил в больницу проведать мать, после чего был расстроен. Ее состояние ухудшалось. Она становилась все более агрессивной и могла причинить вред не только себе, но и персоналу больницы.