Покой средь маков
Шрифт:
«РЭЙЛАНДСКИЙ РАЙХ ОБЪЯВИЛ ВОЙНУ РЕСПУБЛИКЕ ВЭФФЛИХАН!»
А’Ллайс не могла поверить в правдивость этих слов, пусть это и была известная газета с хорошей репутацией. Девушка впала в ступор: она не могла ни пошевелиться, ни отвести остекленевшие глаза от злосчастных чёрных букв. Сбилось дыхание, от напряжения закружилась голова. А тем временем толпы людей вокруг ошеломлённой А’Ллайс продолжали ликовать – да настолько яро, что казалось, будто не война началась, а пришла весть о победе в ней…
Кое-как сдвинувшись
«Какая же, чёрт возьми, великая ирония…» – с грустью подумала она.
А’Ллайс подняла голову. Прошептала себе под нос:
– Не для того я получила погоны, чтобы сидеть здесь, сложа руки.
Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, девушка резво поднялась с места и направилась в местную военную комендатуру, благо до неё было рукой подать.
Как и ожидалось, возле комендатуры – изящное трёхэтажное здание, которое больше походило на музей или ресторан, – сейчас толпились нескончаемые очереди мужчин. Мобилизованные это или добровольцы – неясно. Ясно другое: в этих километровых очередях можно простоять всю войну, а потом и вовсе умереть от старости. Так дело не пойдёт.
Воспользовавшись столичной офицерской корочкой, что обладала воистину волшебными свойствами (увидевшая её постовая – тут же обомлела и отошла в сторону, освобождая путь), А’Ллайс прошла внутрь здания в обход всех очередей, от которых ей в спину уже летели десятки недовольных и возмущённых возгласов.
Но, как вскоре оказалось, толпу можно было не волновать, ведь А’Ллайс явилась сюда зря…
Упитанный низкорослый мужичок в военной форме с погонами майера{?}[Майора] на плечах снисходительно посмотрел на пришедшую средь бела дня девушку, которая потребовала отправить её в действующие в авангарде подразделения пехоты, и, мягко говоря, послал её «обратно домой готовить обед мужу».
Возмущённая таким высказыванием А’Ллайс немедленно предъявила весомый аргумент – документ об окончании главной офицерской академии страны. Однако и этот трюк почти никак не изменил ситуацию.
Майер подумал-подумал, почесал лысеющую голову, вдумчиво отбил пальцами дробь по столу и повздыхал – для более серьёзного и важного вида, конечно же, – а потом сказал, что максимум его возможностей в данный момент – это записать фельдфебеля А’Ллайс фон Берх в запас.
На резонный вопрос девушки «А какого?», тот ответил, что сейчас все передовые воинские группировки, которые уже громят приграничные города противника, полностью укомплектованы, и они не нуждаются в помощи только что закончившего своё обучение унтер-офицера.
Знатно выругавшись в своих мыслях, А’Ллайс подчинилась приказу и согласилась на зачисление в запас, но с оговоркой: «В случае первой
А’Ллайс вышла на улицу и побрела домой.
Сказать, что девушка была расстроена, – ничего не сказать. Она давала клятву защищать своё государство. И вот когда государству понадобилась защита, ей не дают сдержать обещание, ссылаясь на «всё идёт по плану, вы армии пока не нужны».
С другой стороны, А’Ллайс выпустилась из академии всего пару дней назад. И вот так с ходу бросаться на врага, перед этим не отдохнув хотя бы недельку, было по меньшей мере самонадеянно, чревато наделать множество фатальных ошибок. Пожалуй, всё же стоит посидеть какое-то время дома, в окружении семьи, собраться с мыслями и морально подготовить себя к предстоящим сражениям.
До ушей задумавшейся девушки донёсся частый и ровный цокот множества каблуков. Оторвавшись от мыслей, А’Ллайс стала свидетелем того, как по главной улице города маршировали стройные ряды солдат при полном снаряжении и с винтовками на плечах. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что все они сейчас направлялись в сторону железнодорожного вокзала, откуда отправятся в действующий авангард войск.
Горожане одаривали солдат громкими аплодисментами, выкрикивали всевозможные подбадривающие лозунги, бросали цветы и даже запевали хором старинные военные песни – в стране неминуемо начинался подъём патриотизма.
Продолжая наблюдать за происходящим, А’Ллайс вдруг заметила среди колонны солдат трёх мужчин, хорошо знакомых ей с самых малых лет – своих братьев…
Одетые в полевую форму, они гордо маршировали в самом центре строя, из-за чего отвлечь их на себя сейчас не представлялось возможным. Это вынудило девушку действовать иначе: А’Ллайс растворилась в толпе горожан, следовавших за маршем солдат, и таким образом добралась до самого вокзала.
На самом железнодорожном вокзале шума было не меньше, чем на городских улицах: повсюду ходили мобилизованные солдаты, работники станции подготавливали поезда, так ещё чуть ли не половина жителей города явилась, чтобы проводить своих близких, родных да и просто случайных людей на войну.
Когда первый строй солдат, в котором находились братья А’Ллайс, достиг перрона, то приписанный к ним командир приказал всем построиться и приготовиться к погрузке. Тем временем А’Ллайс пробивалась сквозь очередные толпы людей, чтобы успеть хотя бы попрощаться с родственниками…
Но, к сожалению, она не успела. Когда девушка наконец-то вырвалась на перрон, то весь первый строй уже погрузился в поезд, а войти внутрь ей не позволили. Тогда А’Ллайс бросилась вдоль вагонов, попутно заглядывая в каждое окно, и вскоре заметила тех, кого искала: в одном из купе обнаружились Эрнст, Йохан и Харман! Девушка постучала по окну – мгновение – и на неё начали смотреть три пары удивлённых глаз.