Покой жителей Верно
Шрифт:
Захотелось уже некоторой определённости с ужином и ночлегом. Той торопился убедиться, что Трактир у перекрёстка всё ещё на своём месте. Споткнувшись пару раз о памятные с детства коряги, Той понял, что уже близко. Он шёл и прикидывал: чего больше хочет – есть, или спать. Той ещё не решил, куда пойдёт после, но не зайти по дороге в Трактир, было никак нельзя. Как там потом будет в дороге… А здесь, не только приятные детские воспоминания, но и горячий ужин, холодное пиво, тёплая кровать с прохладными простынями. Да и дело обязывало Тоя заглянуть в Трактир – трактирщик, среди прочего, обязан был отвечать на все вопросы посетителей и быть в курсе всех новостей.
Той шёл и вспоминал всё, что знал об этом месте. Друзья постарше рассказывали про девушек разносящих пиво, молодых, улыбчивых, несущих разом по дюжине кружек, крепко и нежно прижав ношу к груди…
Когда-то в прошлом здесь случалось видеть и иные забавы. Народ Острова в целом миролюбив, но пиво и простой люд, с его простыми грубоватыми развлечениями… в Трактире можно было наблюдать драку. Редко из-за натуральной ссоры, обычно – соревновательно, на спор, с денежными ставками и азартными болельщиками. При этом драка всегда предварялась соревнованием в питии и обжорстве, от чего последующая схватка являла собой скорее комичное представление, чем суровый, бескомпромиссный поединок. Однако после одного случая кулачные бои в Трактире запретили. Старый Эб, вечно пьяный завсегдатай подобных развлечений, во время драки случайно задохся, подавившись рвотой.
Теперь старые бывалые драчуны соревнуются лишь следующим образом: выходят на двор, становятся друг напротив друга, им подаётся по одному жареному цыплёнку…, в общем, побеждает тот, кто за «карьеру кулачника» сохранил больше зубов!
Тем временем среди сосен и елей уже замелькали маленькие, жёлтые огоньки. Трактир вырисовывался в темноте зыбким силуэтом, ещё позволяя воображению дорисовывать детали, считать себя волшебным замком, логовом чародея, или старым скрипучим кораблём в ночном рейде.
Лес поредел, и Той с интересом разглядывал открытые настежь ворота двора, фонарь при входе, потёртую вывеску. Стали слышны, то ли монотонные песни, то ли неторопливые разговоры, нараспев, под аккомпанемент позвякивающей посуды. Теперь уже и слепой добрался бы до Трактира. И даже глухой – по запаху.
Тою казалось – дорога ведёт его прямо в детские мечты о дальних путешествиях и сказочных приключениях. Было немного ветрено, фонарь при входе мерцал и приветливо кивал гостю. Той мелодично скрипнул дверью и окунулся в шумок зала, полного пьяных, сытых и просто усталых людей. Наблюдая мачты перевёрнутых табуретов на незанятых столах и волнующиеся паруса грубых занавесей у открытых окон, Той окончательно определился: «скорее старый корабль, чем логово чародея». Всё здесь было примерно так, как Той себе и представлял. Разве что, ожидал чуть больше веселья и шума. Посетители в целом выглядели какими-то вчерашними. Будто через чур засиделись. Будто они тут ждут чего-то и уже долго, а всё никак не пора. На вошедшего поглядывали с любопытством и даже как-то, с надеждой.
Той прошёл к стойке. Аппетитные запахи уплотнились настолько, что Тою подумалось: «можно надышаться ими досыта и сэкономить на заказе». Трактирщик, поблёскивая то посудой, то лысиной, крутился во все стороны, не переставая всё время говорить что-то подручным и гостям. Той попросил ужин. Трактирщик распорядился, и пока Той искал в сонной голове нужные вопросы, заговорил сам:
– Вижу, что из Верно… и не просто так, а с поручением.
Той хотел было удивиться, но передумал, представив, как он выглядит в дорожных башмаках, с сумкой за спиной. Возраст, опять же, в самый раз для посыльного и время прибытия как раз такое, будто он шёл весь день, выйдя с утра из Верно.
– Всё так. С удовольствием расскажу вам о своём деле и приму добрый совет.
Той аккуратно, почти торжественно передал трактирщику поручительное письмо. В зале притихли, некоторые украдкой оборачивались к стойке.
Той рассказал… Той любил и умел рассказывать. В Верно ему частенько приходилось служить устным почтальоном для неграмотных жителей. Он умел подать даже плохую весть так, что адресат оставался в хорошем расположении. Но сейчас шуток он добавлял в свою речь умеренно, показывая тем самым, что обстановка в Верно весьма серьёзна.
Трактирщик терпеливо выслушал и грустно улыбнулся:
– Все нынче идут через перекрёсток и рассказывают одно и то же. Повсеместные жалобы на отсутствие новостей, да «хохот» с Горы, вот новости единственные и всем нынче уже известные. И нам явно не хватит их одних, чтобы скоротать все вечера этой осени, – трактирщик несколько замедлил свои однообразные движения. – Не знаю, что и советовать. Ничего похожего на нынешнюю напасть не припомню, но в былые-то времена все беды Острова, так или иначе, были связаны с Горой. Если так вам надобно новостей добыть, так может, впору уже за ними к самой Горе отправиться? Только как бы эти вести не оказались дурными…
– Так уж нам, хоть каких-нибудь, – прогудел здоровенный рыбак в широкополой шляпе.
Той окинул взглядом столы. Его внимание осторожно черпало мутноватое пространство низенького зала и аккуратно выуживало сегодняшних посетителей. Всё это были люди простые и неприметные, в основном, рыбаки. Колоритный здоровяк в шляпе за ближайшим к стойке столом затмевал всех прочих.
Той поблагодарил хозяина и попросил передать с кем-нибудь записку в Верно. Не отходя от стойки Той быстро кривовато вывел: «Дошёл до Трактира. Здесь и всюду та же напасть. Только «хохот» чуть громче. Дальше пойду к Обсерватории».
Поставив дату, Той захотел присесть в укромном уголке, помолчать и послушать других за кружкой пива. Он выбрал столик, который не заметил поначалу – скрытый тенью, у самого входа. Отсюда хорошо просматривался весь зал, и удобно наблюдались все входящие и выходящие. «Хорошее место для засады», – улыбнувшись сам себе, Той принялся тихонько поджидать свой ужин и… мало ли чего ещё. Местные с приходом Тоя несколько оживились. Той с интересом прислушивался к их разговорам, и даже достал блокнот на всякий случай. Среди прочего в глубине залы часто мелькали слова «Гора» и «Маяк». Якобы кто-то видел с Маяка сигнальный костёр с Переправы. И стало быть, вроде как уже пора. А что пора, куда пора – никто не знает. Потому как все что-либо знавшие – это давно почившие в земле мертвецы, или вовсе уже неможные старики в Обсерватории.
Той засомневался: «В Обсерваторию? Или может, пойти сначала к Маяку? Узнать толком – что там видели?». Надо было решать. Той решил взять пива. Это было промежуточное решение, но он надеялся, что пиво придаст ему решимости для окончательного.
Пиво принесли сразу, а вскоре и ужин – Той едва успел сделать первый глоток. Он немного подкрепился и сделал второй глоток: «Пойти к Маяку, оглядеться, узнать у Смотрителя, что он видел за последний месяц?» Глотнул ещё: «Обсерватория… те смотрят в основном на небо, но поведать могут и о другом. О многом… и о прошлом, и о насущном, а иной раз знают и кое-что наперёд». Он потягивал пиво, отмеряя глотками аргументы в пользу того или иного направления, но сбился со счёта и допил одним махом. Той чувствовал – время уже позднее, а не приняв решения, ему не заснуть. Чтобы на этот раз не сбиться со счёта, он решил взять сразу две – «Маяк» и «Обсерваторию».