Покой
Шрифт:
Мы поужинали холодными булочками, оставшимися с обеда, намазывая их медом и фермерским маслом, запивая чаем, а еще был обещанный кукурузный релиш, домашний овощной суп и все те же пончики. Тетя Оливия завела разговор с Маргарет, спрашивая, в какую школу та ходит, что изучает, как помогает маме и так далее.
– Она умница, – заверила миссис Лорн. – Скоро будет готовить лучше меня, потому что разбирается в управлении плитой. Она умеет играть и немного поет.
– Пианино? Мы сыграем дуэтом, Марджи, – этим же вечером, если мама позволит.
– Увы, инструмент сейчас в плохом состоянии.
– Надо воспользоваться камертоном и слушать очень внимательно. Я всегда наблюдаю, как человек из магазина Джимми настраивает мой инструмент. Но сама настраивать не умею – не смыслю в этих ключиках и прочем инвентаре.
– Что ж, если мы намерены вскоре перейти в гостиную, – практично заметила миссис Лорн, – следует развести там огонь прямо сейчас, иначе замерзнем, как лягушка в глиняном горшке.
Она посмотрела на меня.
– Марджи могла бы это сделать, дитя, но такая работа больше подойдет мальчику, а ты выглядишь непоседливым. Она покажет тебе, где все необходимое.
– О, Ден все время разжигает огонь у меня дома, – сказала тетя. Кажется, она почувствовала, что мое присутствие в качестве ее представителя в гостиной каким-то мистическим образом приблизит Оливию на шаг к яйцу. Под присмотром Марджи я собрал охапку хвороста из малого отделения дровяного ящика у плиты, и мы направились по узкому коридору к двери гостиной.
Это была маленькая комната – футов десять на двенадцать, не больше, – намного скромнее, чем гостиная моей бабушки или тети Оливии. Камин находился в одном конце комнаты, пианино – в другом; пока я возился у камина и таскал дрова из ящика на кухне, Марджи зажгла керосиновую лампу, показала, где спички, сыграла быстрый припев Jingle Bells и выбежала из комнаты – наверное, сказать матери, что огонь разожжен, или взять еще один пончик. Я воспользовался возможностью, предоставленной ее отсутствием, чтобы поискать яйцо сначала на каминной полке, а затем заглянул, светя себе лампой, в несколько пыльные стеклянные дверцы книжного шкафа, полного фотографий в рамках и сувениров. Мгновение я стоял посреди комнаты, держа лампу как можно выше, медленно поворачиваясь: растопка в камине ярко горела, большие поленья занялись; дождь настойчиво барабанил по окнам и стенам, и тонкая струйка воды стекала с одного из подоконников, образуя небольшую лужицу на полу; желтый свет лампы, казалось, заливал всю комнату, и все же прославленного предмета нигде не было. Я вернулся на кухню удрученный, и когда тетя бросила на меня пронзительный взгляд, только покачал головой. Мистер Макафи как раз рассказывал миссис Лорн о «Нанкинском уголке по вторникам и четвергам».
– О, это замечательно! – воскликнула она. – Я бы никогда не подумала, мистер Макафи, что такой большой магазин, как ваш, вообще способен устроить для людей что-то в этом духе.
– Вы не понимаете, миссис Лорн, – сказал мистер Макаффи, – думать о людях – хорошо для бизнеса, уж поверьте мне на слово.
– Что ж, я рада слышать такие слова от вас, потому что всегда чувствовала: это действительно важно.
Тетя
– Теперь, когда в гостиной разожгли огонь в камине, Эм, почему бы нам не пойти и не взглянуть на ваше чудесное яйцо, а потом мы с вашей дочерью сыграем дуэтом.
Миссис Лорн смутилась:
– Надеюсь, вы не рассердитесь. Я не хотела об этом говорить… Карл считает, что я дурочка, и к тому же вы приехали в такую даль, чтобы на него посмотреть, и еще этот дождь…
– Мы не хотим доставлять вам хлопоты, Эм, – сказала тетя.
Я увидел, как напряглись ее костяшки, и понял, что она боится, не разбилось ли яйцо; я и сам так подумал.
– Сегодня день Господень, – сказала миссис Лорн. – Я действительно хочу продать яйцо – если вы готовы отдать за него столько, сколько обещала эта милая мисс Болд, – но сегодня день Господень. Меня всегда учили, что грех покупать или продавать в день Господень, и особенно то, на чем есть Его образ, или Библия, или молитвенник. Мой отец назвал бы это симонией. Поэтому я подумала, что Господь послал дождь, лишь бы вы остались на ночь, а завтра… ну, вы понимаете. Просто чтобы моя совесть осталась чиста.
– Универмаг «Макафи» не работает по воскресеньям, – заметил мистер Макафи.
Тетя обняла миссис Лорн за плечи, и я обратил внимание, как странно смотрится кружево ее манжет рядом с изможденным лицом пасторской жены.
– Разумеется, мы не будем обсуждать цену, – сказала Оливия. – Я не посмею затевать такой разговор, зная про ваши угрызения совести, Эм. Почему бы просто не взглянуть на него сегодня – вы же показываете диковинку гостям, верно? Мы с мистером Макафи хотим посмотреть, мы любим такие штуки.
– Оно в гостиной, – пролепетала миссис Лорн, – на каминной полке.
Я знал, что это не так, но тем не менее последовал за ними в гостиную; огонь в камине потрескивал, и лампа, которую зажгла Маргарет, все еще освещала комнату. Миссис Лорн подошла к камину и взяла приземистую деревянную подставку с тремя ножками, которую я заметил там раньше.
– Ох, оно исчезло, – сказала она. – Оно стояло прямо здесь.
Тетя и мистер Макафи переглянулись.
– Оно исчезло, – повторила миссис Лорн. – А мальчик не мог…
Тетя поджала губы.
– Уверена, Ден не сделал бы ничего подобного, – заявила она. – А если бы и сделал, то только для того, чтобы сыграть с нами безобидную шутку – лишь на мгновение. Я права, Ден?
– Да, мэм.
– А ваша девочка…
– Марджи, дорогая, ты взяла его? Ты была здесь с Деном.
Маргарет покачала головой, затем подбежала к матери и, притянув ее к себе, что-то прошептала ей на ухо.
– Как он мог! – воскликнула миссис Лорн.
– Ваш муж что-то с ним сделал?
– Так говорит мое дитя – и я думаю, она права. Пошлю ее проверить, хотя не хотелось бы так поступать в подобную ночь.
– Это снаружи?
Миссис Лорн мрачно кивнула.
– Может быть… так сказала моя девочка. Марджи, пойди и посмотри, и если оно там, принеси его.
Тетя и мистер Макафи запротестовали.
– Я посылаю ее туда не ради вас, – возразила миссис Лорн. – Я бы так не поступила. Я действительно хочу проверить догадку, а дождь ей не повредит – она крепкая девочка.