Покойник с площади Бедфорд
Шрифт:
Джон выглядел слегка смущенным, говоря это; затем он быстро повернулся, взял свою шляпу и вышел вместе с Питтом.
Томас взял кеб и поехал, глубоко задумавшись, на Куин-стрит, рядом с набережной Челси. Место это было прекрасное, рядом с Ботаническим садом, сразу за больницей и широкой панорамой Бертонс-корт. В конце улицы открывался широкий вид на серо-голубую реку, переливающуюся в лучах солнца.
Питт постучал в дверь нужного дома, и когда лакей открыл ее, передал ему свою визитную карточку. Его провели через отделанный камнем холл, на полу которого были небрежно разложены персидские ковры. На стенах висела коллекция исторического оружия, начиная с двуручного меча
Питт предположил, что хозяину дома где-то около пятидесяти с небольшим. По-видимому, он был очень богат. Его одежда была великолепно сшита из материи, в которую, похоже, была вплетена шелковая нить. Галстук его тоже блестел, и было нетрудно догадаться, что он тоже из шелка.
– Благодарю вас за то, что приехали, суперинтендант. Я ваш должник. Располагайтесь, пожалуйста. – Мужчина указал на темные стулья и, когда Питт уселся, устроился напротив. Чувствовалось, что все его тело напряжено. Он сидел очень прямо, крепко сжав руки. Банкир не только нервничал, не скрывая этого, но и был чем-то очень сильно озабочен.
У Томаса на языке вертелось несколько вопросов, но он хранил молчание, решив предоставить Зигмунду Танниферу возможность высказать все, что тот считал нужным.
– Насколько я знаю, вы занимаетесь расследованием этого скверного случая на Бедфорд-сквер? – осторожно начал банкир.
– Совершенно верно, – подтвердил Питт. – В настоящий момент мой помощник изучает жизнь убитого и пытается узнать, что тот мог делать на площади. Ведь обычно он обретался в районе Холборна. Торговал обувными шнурками на углу Линкольнз-Инн-филдз.
– Понятно, – кивнул Зигмунд. – Я читал в газетах, что он был отставным солдатом. Это правда?
– Да. А вы что-то знаете о нем, мистер Таннифер?
– Нет… боюсь, что о нем я ничего не знаю. – Банкир улыбнулся, но затем улыбка исчезла с его лица. – Мне захотелось встретиться с вами, когда я прочитал в тех же газетах, что в этом деле может быть замешан бедняга Балантайн. Видно, что вы человек, обладающий щепетильностью и рассудительностью, и Корнуоллис очень верит в вас, иначе он никогда бы не поручил вам такого деликатного дела. – Зигмунд оценивающе посмотрел на полицейского, пытаясь составить о нем собственное мнение.
Питт понял, что хозяин дома не ожидает никакого ответа. Отрицание сказанного из чувства скромности выглядело бы глупо. Было ясно, что Таннифер изучил его послужной список.
Банкир тем временем облизнул губы и продолжил:
– Мистер Питт, мне прислали крайне неприятное письмо. Я бы даже назвал это шантажом, хотя в нем и не упоминается никаких требований.
Суперинтендант чуть не задохнулся от шока. Это было последнее, что могло прийти ему в голову. Этот богач-банкир, сидящий перед ним, совсем не был похож на загнанного в угол человека, такого, как Корнуоллис. Хотя, может быть, он просто не понял еще всего, что означало для него это письмо? Страх, напряжение и бессонные ночи придут к нему позже…
– Когда вы его получили, мистер Таннифер? – спросил Питт.
– Вчера вечером, с последней почтой, – негромко ответил банкир. – Я сразу же сообщил об этом Корнуоллису. Я немного знаю его и посчитал удобным нанести ему визит, несмотря на столь позднее время. –
– Могу я взглянуть на письмо? – спросил Томас.
Таннифер прикусил губу и заерзал в кресле, однако спорить не стал.
– Конечно. Оно вон там, на краю стола, – он указал на письмо рукой, как будто не хотел лишний раз дотрагиваться до него сам.
Питт приподнялся и взял письмо с большого полированного стола. Имя получателя и адрес были составлены из букв, вырезанных из газеты, однако это было сделано с такой невероятной аккуратностью, что казалось, будто бы их отпечатали типографским способом. На почтовом штампе значился адрес – Центральный Лондон – и стояло вчерашнее число.
Томас открыл конверт и прочитал то, что было написано на единственном находившемся внутри листке:
Это было все. Как и в случае с письмом Корнуоллиса, то, что хотел сказать его автор, было абсолютно понятно. И опять шантажист ничего не требовал и ничем открыто не угрожал: однако возможные угрозы, опасности и мерзкие намерения писавшего были абсолютно ясны.
Питт взглянул на Таннифера, который наблюдал за ним, почти не мигая.
– Убедились? – спросил банкир хриплым голосом – было видно, что маска спокойствия, которую он надел, вот-вот рассыплется. – Этот человек ничего не просит, но угроза абсолютно очевидна. – Он откинулся на спинку кресла, измяв свой пиджак. – Все, что здесь написано, – абсолютная ложь. Я никогда в жизни не тронул и чужого пенни. И думаю, что, потратив на все это достаточно времени и проведя тщательный банковский аудит, я смогу это доказать.
Зигмунд смотрел на суперинтенданта, как будто отчаянно хотел увидеть у того в глазах понимание или надежду.
– Но сам факт того, что я это сделаю или даже только посчитаю нужным этим заняться, заставит людей задуматься: а почему? – продолжил финансист. – И этого будет достаточно, чтобы уничтожить мою репутацию и репутацию моего банка, если только меня сразу же не отправят в отставку. Отставка – это единственный выход в данной ситуации. – Он широко развел руками. – А потом обязательно найдется кто-то, кто примет эту отставку за признание вины. Боже мой… что же мне делать?