Покойники в доле
Шрифт:
«Он ничего не понял», подумала Ирис со смесью облегчения и обиды. Впрочем, после пережитого испуга облегчение было гораздо сильнее, и она нашла в себе силы даже улыбнуться.
Шлюпка оттолкнулась веслом и вскоре утонула в разлитых чернилах.
Капитан «Фортуны» Джеймс Рик в сомнении потер подбородок.
Он не ошибся, потому что ошибиться было попросту невозможно.
Она действительно была стальной, эта юная, девятнадцатилетняя девочка. Законы общества, данное слово, чувство ответственности, вошедшее в плоть и кровь… Она бы умерла, не проронив ни слова. Но потеря корабля, ее горе и его сочувствие ослабили эту железную узду. Всего на миг… Страсть, о которой она и сама едва ли подозревала, вырвалась из-под контроля, перепугав бедную юную леди чуть не до смерти. Часа, который она проведет
Рик отступил в тень и усмехнулся с привычной иронией. Однако усмешка вышла кривой. Ирония в ее адрес почему-то не получалась.
Мисс Ирис Нортон была не игрушкой, ребенком, или воспоминанием о Юльке. Не тенью Эдит, сошедшей на землю. Она была женщиной.
Можно было смеяться сколько угодно, но он действительно понял это только сейчас, когда ее страстный порыв чуть не прожег его рубашку. Нет, смеяться ему совсем не хотелось. Во всяком случае – не над ней. Капитан стоял, скрестив руки на груди, и в молчании всматривался в наполовину видимый, наполовину воображаемый трезубец скалы – внешне спокойный, но мысли его находились в некотором разброде. Не в таком разброде, чтоб позабыть о графе Эльсвике. Но и, конечно, не в таком, чтобы помнить о нем слишком долго. В конце концов, были времена… или будут времена, когда такие ситуации начнут решать просто и цивилизованно, без дуэльных пистолетов, простым решением суда. Так почему бы не начать прямо сейчас? Тем более что помолвка это еще не брак. А Ирис любит его, точно любит. Сейчас в этом не было никаких сомнений.
Рик уже почти освоился с ситуацией, так внезапно вставшей с ног на голову, когда вдруг его поразила внезапная мысль.
Наверное, он просто устал. Иначе заметил бы сразу. «Детективный роман» – так, кажется, сказала она? Но… насколько Рик помнил из будущего, которое так странно стало прошлым, родоначальником детективного романа считался Эдгар По, живший в девятнадцатом веке. Ирис не могла, просто никак не могла знать, что такое детективный роман. Или он что-то путает? В школе и позже, в институте он уделял гораздо больше внимания спорту, чем изящной словесности. Так что вполне мог и спутать. А потом еще ее взгляд, когда он обмолвился насчет кроссвордов.
– Нет, чушь, – Рик пытался гнать от себя эти мысли.
Мысль выглядела слишком фантастичной, чтобы вот так сразу в нее поверить, но… ведь он-то здесь. Так почему тому, что уже случилось, не случится снова? Ирис – странная девушка. Слишком независимая, слишком предприимчивая… и в то же время трогательно-наивная, не видящая грозящей опасности, словно не живущая, а играющая в компьютерную игру. Словно у нее в распоряжении «волшебная кнопка» и возможность перезагрузки, если ситуация станет уж чересчур горячей. Или у него начинается паранойя?
«А может взять и поверить? Но как? Да, просто подойти и спросить: сударыня, вы, часом, не из двадцать первого века сюда «провалились»? Так ведь если ошибся – за психа примет. Нет, ерунда. Потом и не посватаешься. Надо бы как-то более тонко, так чтобы она поняла, а никто другой даже не заподозрил».
Рику, с огромным опозданием вдруг пришло в голову, что он не зря таился все эти годы, и не проговорился никому даже по пьяному делу. Прослыть ненормальным совсем не хотелось. Ладно, если посчитают психом, а если колдуном? Костры инквизиции погасли еще далеко не везде.
Кто же вы такая, мисс Ирис Нортон?
Глава девятая
Большой Приз
Карибское море, Золотой остров, июль 1686 года
За несколько последних дней Ричмонд в полной мере оценил все преимущества Золотого острова: тут было легко не только прятать, но и прятаться. Хотя, забираться настолько глубоко не стоило. Но сначала у него «горели пятки», а потом Кларк долго не мог подходящего места для временного жилища. Казалось бы – чего проще: три-четыре жердины, несколько пальмовых листов – вот тебе и хижина. Не Букингемский дворец, конечно, пару дней перебиться можно. Только вот с пальмовыми рощами на острове оказалось негусто. От самой подходящей
Миновав небольшое болотце, где уныло торчали несколько десятков цапель, Ричмонд в конце концов вышел на относительно сухое место, и понял, что пересек остров и оказался рядом с бухтой, именуемой Заливом Собак. Почему она так называлась, никто уже не помнил, но, видно, была причина. Похоже, ни одна из шастающих по острову компаний сюда еще не забрела: белый песок пляжа оказался нетронутым.
Залив был слишком мелким, чтобы бросить якорь даже небольшому шлюпу, справа и слева возвышались крутые скалы, чуть дальше в море темнел большой зубастый риф. Плохое место для моряка… Поэтому можно было надеяться на уединение.
Ричмонд, выбрав место в тени, в изнеможении опустился на песок, с трудом, чертыхаясь сквозь зубы, стянул сапоги и с удовольствием пошевелил пальцами ног. Он страшно устал.
Когда глупость и элементарное отсутствие выдержки кого-то из его команды позволило Рику расстрелять в упор «Морского Коня», на судне началась паника. Незадолго до этого «Конь» попал в жестокий шторм, и лишился почти всех шлюпок – недостаток, который Ричмонд собирался поправить в ближайшем порту. Но, как это бывает часто, не успел. Беда пришла раньше.
Сообразив, что «Конь» свое отбегал, капитан спустился вниз, на ходу раздавая команды и зуботычины: смысла не было ни в тех, ни в других, спасти тут было ничего нельзя, оставалось разве что спасаться самому.
На перекошенной палубе трое моряков пытались спустить на воду одну из двух оставшихся шлюпок. Не говоря ни слова Ричмонд подставил свое плечо. Если парни и удивились, что капитан, который, по неписанным морским законам, обязан покинуть корабль последним, удирает чуть ли не первым, то ничего не сказали: они были виновны в дезертирстве и предательстве не меньше чем сам Ричмонд. Места в шлюпках следовало распределить по жребию, и именно сейчас этим занимался боцман. Сообразив, что им вряд ли светит что-то хорошее, трое негодяев потихоньку улизнули ловить за хвост свою собственную удачу. Удача оказалась сомнительной, как и положено удаче негодяев. Оказавшись вне досягаемости от пушек противника, моряки расслабились. Поглядывая друг на друга, проверили припасы: их оказалось совсем немного, но это никого не огорчило, «Золотой остров» был совсем рядом. Кроме Ричмонда, с корабля спаслись палубный матрос Викс, канонир Кривой Палец (как его звала матушка, никто уже не помнил) и отпетый мерзавец Джек Кот. Компания, с которой Ричмонд никак не хотел бы оказаться вместе на необитаемом острове. Впрочем, он и не собирался. Увлеченные подсчетом припасов, матросы не заметили, как он достал пару пистолетов.
Два выстрела прозвучали одновременно. Кривой Палец молча ткнулся лицом в бочонок с сухарями, а Джек Кот нырнул за борт, ощутимо качнув не слишком устойчивую шлюпку. Матрос Викс поднял голову, оценил ситуацию и бестолково зашарил на поясе.
– Не успеешь, – спокойно сказал Ричмонд. План его был экспромтом, но хорошо просчитанным. Пока Викс приходил в себя, Кларк потянул заранее примеченный пистолет Пальца и хладнокровно разрядил его в грудь оставшемуся товарищу.
Сделав это, Ричмонд освободил лодку от мертвецов, сел за весла, и погреб к острову, стараясь править туда, куда ни в коем случае не принесет случайным течением никого из его бывшей команды. За пазухой, зашитое в мешочек из промасленной ткани, хранилось нечто, чем он ни в коем случае не собирался ни с кем делиться.