Покрась в черное
Шрифт:
— Я не сомневалась. Просто тяжело втягивать людей в криминальные истории с плохим концом. Мне есть из-за чего рисковать, а вам это вовсе ни к чему.
— А кому тогда к чему? Прокурорам, сыщикам? Одни нашли, другие арестовали, а третьи отпустили. Все возвращается на круги своя. И волки сыты и овцы целы. Наша доблестная милиция успешно борется с преступностью, которая продолжает процветать пышным цветом.
— Ладно, садись к столу, поешь и рассказывай, что ты еще нарыл.
— Скажи, Наташа, ты нашла псевдо-Цейтли-на?
— Нашла. Его зовут Игорь Ткачук.
— Я хочу сам разорвать этому гаду глотку за то, что он Левкино имя столько лет позорил.
— Его звали Игорь Ткачук. Теперь его никак не зовут.
— Значит, не дождалась меня? —
— Он готовил новую эстафету, и его требовалось срочно остановить.
— Вот оно что! А ты знаешь девчонку, с которой он встречался?
— Найти ее нетрудно.
— Вот этим и надо заняться в срочном порядке. — Толстиков разнервничался, заерзал на стуле и только спустя какое-то время, успокоившись, начал свой рассказ:
— Значит, так. Я нашел Валю Милашкину, которую должен был вывозить Шамиль Зибиров. Удивительно, но сводка о его гибели не дошла до СМИ, и даже наш еженедельник ничего не напечатал о загадочном происшествии. Ты говорила, что на девчонку есть заказ и ее в покое не оставят.
Ждать заказчики не могут, значит, Валю будут вывозить силой. Я решил ее предупредить. Взял и пришел к ней прямо домой. Странная девчонка, она все еще ждет своего ненаглядного Маркушу. Марка Григорьевича Эпштейна. Я рассказал ей правду об Эпштейне-Зибирове, она мне не поверила. Тогда я показал ксерокопии писем, авиабилетов, которые так бережно хранил Зибиров в своей шкатулке. Объяснил принцип работы вербовщиков и показал корешки квитанций денежных переводов, полученных Зибировым за эстафеты. Валя наконец все поняла и разревелась. Весь вечер мне пришлось только и делать, что успокаивать ее. В конце концов я ее убедил в том, что надо подумать о детях и на время исчезнуть — ее все равно не оставят в покое. Как она мне сказала, уехать ей некуда. Остались только родственники погибшего мужа. Но они знали, что Валя собирается выйти замуж, не выдержав и года после смерти их сына, и оборвали с ней все отношения. Я предложил ей спрятаться на моей даче, там ее никто искать не будет, а ради безопасности детей можно пожить и в спартанских условиях: вода из колодца, туалет во дворе, фанерные стены, да и мебели почти никакой. После смерти отца я ездил туда с друзьями раз или два в месяц на шашлыки, устраивали сабантуйчики. Так что дача нежилая. Но холодильник там есть, а продуктами можно затариться. Керосин для примуса тоже есть. Одним словом, Валя согласилась. На следующий день я за ней приехал. Вещи собирать не пришлось, они уже были упакованы для поездки в Иорданию. И вдруг звонок в дверь. Она никого не ждала. Я предупредил ее, чтобы вела себя спокойно, не паниковала, а сам спрятался в соседней комнате. Валя открыла дверь.
Пришел мужчина, очень милый и любезный. Долго извинялся за Марика, что тот так неожиданно исчез. В Израиле с отцом случился сердечный приступ, и он вылетел в Тель-Авив первым же рейсом, не успев с ней связаться. Валя должна понять, в каком состоянии пребывал Марк, и простить его. Гость назвался братом Марка и показал Вале присланную из Израиля телеграмму с просьбой зайти к Вале и попросить ее срочно вылететь в Амман, так как путевки еще имеют силу и ей ничего оформлять заново не придется. В Аммане ее встретит человек и довезет до Иерусалима, где Марк будет ждать ее и детей.
Гениальный ход. Брат Эпштейна был очень убедителен. Девушка почти ему поверила. Она сказала, что сходит в турагентство и закажет новые билеты. Он оставил свой телефон и пообещал проводить до аэропорта.
Как только он вышел, я — за ним. Внизу его ждала машина. Я сел в свою и поехал следом. Так называемый брат Эпштейна приехал в гостиницу «Балтика» и взял ключи от шестьсот тридцать пятого номера. Мне пришлось долго уговаривать портье принять пятьдесят долларов в подарок за мелкую услугу, и он наконец согласился, распечатал с компьютера данные о регистрации гостя. Вяснилось, что зовут его Федор Петрович Синев и приехал он из Москвы. Номер был забронирован через Интернет за два дня. Я выписал его паспортные данные. Хорош братик, нечего сказать. С распечаткой я вернулся к Вале и показал ей бумагу. Мы сгребли чемоданы, детей и тут же уехали ко мне на дачу.
Данные на Синева я передал знакомым ребятам из МВД, а сам следил за ним. Пять дней этот тип разыскивал Валентину, даже по соседям ходил, но те ничего сказать не смогли. В конце концов он уехал в Москву ни с чем.
Теперь данные на Синева, те, что удалось достать через оперативников. Служил в спецназе ФСБ. Подробностей никаких, такая информация милиционерам не доступна. Уволен пять лет назад и с тех пор работает в охранном агентстве «Аллигатор» в Москве на Большой Ордынке. Агентство зарегистрировано в девяносто восьмом году подполковником ФСБ в запасе Самсоном Беловым. Основной профиль — обеспечение безопасности частных лиц, в основном предпринимателей, рискующих схлопотать пулю в лоб. Большего узнать не удалось. Вот, Наташенька, причина моей задержки.
— Захватывающая история. И какие выводы ты сделал?
— Какие выводы? Тут большого ума не надо. Если Синев назвался братом Эпштейна, то вполне понятно, что он причастен к клану, занимающемуся транспортировкой женщин и их детей в Иорданию. Учитывая прошлое Синева и место его нынешней работы, можно предположить, что охранники «Аллигатора» и есть силовое звено клана. Думаю, что в их задачу входит ликвидация мужей кандидаток на вывоз. Ты вспомни, как погибли мужья переправленных женщин. Сыщики не могли взять след и только руками разводили. Преступники знают, как пустить следствие по ложному пути. Каждое убийство хорошо спланировано и виртуозно выполнено. Тут чувствуется рука профессионалов, а не маньяка-одиночки. Конечно, уничтожить такую банду нам не под силу, но разоблачить ее можно. Только действовать надо очень осторожно.
— Логично. Кто же этим займется?
— Мы.
— У меня на очереди стоят Котэ Валиани, Эдуард Хохлов и Сергей Пекарев. Он пойдет на закуску. Пока я не покончу со схемой Охлобыстина, ни на что другое отвлекаться не буду. Надо одно дело закончить, потом за другое браться.
— Хорошо. Я займусь «Аллигатором», а ты заканчивай со списком курьеров. Тебе же я не нужен, ты предпочитаешь сама их вешать.
Наташа встала:
— Спокойной ночи. Ключи от квартиры на столе. Не хоромы, но жить можно.
— А ты куда?
— У меня есть другой угол.
— Как мне тебя найти?
— Зачем? Я сама буду приходить сюда, а номер мобильного телефона у тебя есть.
— Как прикажешь, ваше величество. Ты мой босс, и я подчиняюсь.
Встреча с Гришей Наташу озадачила. События развивались с такой скоростью, что она не успевала анализировать происходящее и чувствовала себя как на заплыве на длинную дистанцию, где чья-то коварная рука все время отодвигает ленточку финиша дальше и дальше, рассчитывая на слабость пловца, который вот-вот выдохнется и сойдет с дистанции. Наташе все время казалось, что за ней кто-то наблюдает сверху и корректирует ее действия.
Пожалуй, она стала слишком мнительной за последнее время.
С Эдуардом Хохловым, шестым квадратом из схемы Охлобыстина, Наташа поступила проверенным способом. Она вновь разыграла барсеточницу и украла у клиента ключи от квартиры. Правда, на сей раз она решила сделать обыск в его квартире сразу, а чтобы хозяин не застал ее там, в темном переулке, куда любезный джентльмен подвез очаровательную незнакомку, проколола ему колеса. Когда девушка схватила его сумку, ударила локтем под ребро, выскочила из машины, ткнула шилом в колесо и скрылась в подворотне, он растерялся, а придя в себя, понял, что бросить здесь машину опасно. Хохлов полез в багажник за запаской и домкратом. Впоследствии выяснилось, что двор был проходным и искать воровку не имело смысла. Он даже в милицию обращаться не стал. Ищи ветра в поле! Одними допросами и протоколами замучают, а ее все равно не найдут.