Покровитель
Шрифт:
Это не книга, а коровье дерьмо.
О’кэй, ей придется с этим смириться. Она думала, что «Шадрач» была на порядок выше «Ночей в Джеричо», но, очевидно, она ошибалась. Нужно писать новую книгу.
Лаура пошла на кухню и открыла бутылку коорс. Она сделала всего два глотка, когда в дом вошел Данни с большой подарочной коробкой под мышкой. Он поставил ее на обеденный стол рядом с рукописью и печально посмотрел на нее.
– Это тебе.
Не обращая внимания на коробку, Лаура сказала:
– Скажи мне.
– Сначала открой подарок.
– О Господи, неужели она так плоха? Неужели она так плоха, что ты даже решил смягчить потрясение подарком? Скажи мне. Я выдержу. Подожди! Дай я сяду.– Она выдвинула из-под стола стул и села на него.– А теперь бей меня, здоровяк. Я выживу.
– Тебе нужно было стать драматической актрисой, Лаура.
– Что ты говоришь? Книга очень драматична?
– Не книга, а ты. По крайней мере, сейчас. Ради Бога, может, ты перестанешь ломать комедию и откроешь подарок?
– Хорошо, хорошо, если я должна открыть подарок прежде, чем ты скажешь, я открою его.
Лаура поставила коробку на колени (она была тяжелой) и стала развязывать ленточку, Данни сел на стул напротив нее и наблюдал.
Коробка была из дорогого магазина, но она не была готова к ее содержимому – к большой великолепной вазе; она была изумрудного цвета с двумя ручками, сделанными в виде двух прыгающих лягушек.
Лаура подняла расширенные глаза:
– Данни, я никогда не видела ничего подобного. Это самая красивая вещь.
– Значит, она тебе понравилась?
– Господи, сколько же она стоит?
– Три тысячи.
– Данни, мы не можем себе позволить такого.
– Можем.
– Нет, не можем. Это потому, что я написала дрянную книгу, а ты хочешь приподнять мой дух.
– Ты не писала дрянной книги. Ты написала книгу, которая заслуживает этой вазы. Теперь мы можем позволить себе это. Твоя книга прекрасна, Лаура, намного лучше первой, она так же прекрасна, как ты. Эта книга похожа на тебя, от нее исходит такое же сияние.
В своем возбуждении и страстном желании обнять его Лаура чуть не уронила вазу за три тысячи долларов.
ГЛАВА 6
Свежий снег теперь покрывал дорогу. У «джипа» было четыре ведущих колеса, а резина была снабжена цепями, поэтому Стефану не составляло труда ехать, несмотря на погодные и дорожные условия.
Но не все было так хорошо.
Он прикинул, что таверна, откуда он угнал «джип» была в одиннадцати милях от дома Пакардов, который стоял несколькими милями южнее Бич-Биа. Горные дороги были узкими и скользкими, с крутыми подъемами и спусками, плотный снег ухудшал видимость, и его скорость была около сорока миль в час. Он не мог рисковать ехать более быстро или неосмотрительно, потому что будет бесполезно для Лауры, Данни и Криса, если он потеряет управление и разобьется. Но при данной скорости он должен был приехать на место по меньшей мере через десять минут после их ухода.
Его целью было задержать их дома, пока не минует опасность. Этот план был теперь невыполним.
Январское небо так низко висело под тяжестью штормовых облаков, что оно казалось не выше верхушек деревьев, которые стояли по обочине дороги. Ветер раскачивал деревья и содрогал «джип». Снег прилипал к стеклу и превращался в лед, поэтому он включил обогреватель и прильнул к рулю, вглядываясь в едва прозрачное стекло.
Когда он посмотрел на часы, то увидел, что у него осталось меньше пятнадцати минут. Лаура, Данни и Крис, может быть, уже садятся в свой «чеви блазер». Они, может быть, даже уже выезжают на дорогу.
Он должен был перехватить их раньше, чем до них доберется смерть.
Он попытался немного прибавить скорости, но так, чтобы его не занесло и не выбросило в пропасть.
ГЛАВА 7
Через пять недель после того, как Данни купил вазу, 15 августа 1979 года, в полдень, Лаура подогревала куриный бульон на кухне, когда ей позвонил Спенсер Кин, ее литературный агент в Нью-Йорке. «Викингу» понравилась книга, и он предложил сто тысяч.
– Долларов? – спросила она.
– Конечно, долларов, – ответил Спенсер.– А ты что думала, русских рублей? На что тогда тебе хватило бы? Может быть, на шляпку?
– О Господи! – Она прислонилась к кухонному буфету, так как неожиданно почувствовала слабость в ногах.
Спенсер сказал:
– Лаура, дорогая, только ты можешь знать, что для тебя лучше, но я хочу, чтобы ты подумала об отказе.
– Отказаться от ста тысяч долларов? – спросила» она неуверенно.
– Я хочу послать ее в шесть, может быть, в восемь фирм и посмотреть, что будет. Я думаю, я знаю, что произойдет, Лаура, я думаю, им всем понравится книга так же, как и мне. С другой стороны… Может, быть, и нет. Это трудное решение, и ты должна подумать, прежде чем дать ответ.
Когда Спенсер попрощался и повесил трубку, Лаура позвонила на работу Данни и рассказала ему о предложении.
Он сказал:
– Если они не поднимут цену, откажись.
– Но, Данни, разве мы можем позволить себе такое? Я хочу сказать, что моей машине уже одиннадцать лет и она разваливается по частям. Твоей тоже уже почти четыре года…
– Послушай, что я тебе говорил про эту книгу? Разве я не говорил тебе, что она похожа на тебя, что она твое отражение?
– Ты очень мил, но…
– Откажись. Послушайся, Лаура. Ты думаешь, что, отказываясь, отворачиваешься от фортуны и призываешь на свою голову ту молнию, о которой ты говорила. Но твоя книга стоит больше, и судьба не станет обманывать тебя.
Она позвонила Спенсеру Кину и сообщила ему свое решение.
Возбужденная и взволнованная, отказавшись от ста тысяч долларов, она села за свою печатную машинку и уставилась на незавершенный рассказ, пока не почувствовала запах куриного бульона, который остался на плите. Лаура бросилась в кухню и обнаружила, что больше половины бульона выкипело, а пригоревшая лапша прилипла к дну кастрюли.