Покушение на ГОЭЛРО
Шрифт:
Хаскель резко поднялся, рванул дверь следственной камеры и, выходя, угрожающе произнес:
— Ваше место — на электрическом стуле!
Тревожные дни продолжались. Теперь Зявкин был отдан в руки трех дюжих молодцов, и они его по очереди допрашивали, требуя выдать «московскую резидентуру» и раскрыть свою «связь с Компартией США».
Федор Михайлович держался твердо, и допрашивающие убедились, что им его не сломить.
Тогда они пошли на крайнее средство. Зявкина стали «готовить к электрическому стулу».
В камеру несколько дней подряд
Наступил день, когда Зявкина ввели в камеру смертников, где стоял электрический стул. Там уже находились трое приговоренных.
Это были украинские эмигранты Александр Богданов, Макс Рыбарчик и Степан Греховяк. Они обвинялись в убийстве владельца ресторана в Буффало и в ограблении кассы.
Первыми на глазах у Зявкина были казнены Рыбарчик и Греховяк, утверждавшие до последнего момента, что они невиновны. Зявкин увидел затем их обгоревшие трупы.
Перед тем как сесть на электрический стул, последний из осужденных — Богданов — громко заявил:
— Господа! Вы представляете штат Нью-Йорк, а преступление совершено в другом штате. Вы только что убили двух ни в чем не повинных людей! Стоя перед этим смешным предметом, — он указал на электрический стул, — я клянусь перед богом, что они невиновны. Я действительно виновен. Со мною участвовали в убийстве торговца два чикагских бандита, но не казненные вами люди.
Наступила очередь Зявкина.
Подошел священник и вновь предложил исповедоваться в грехах. Федор Михайлович отказался. И когда его уже собирались усадить на стул — последовало распоряжение увести его.
Зявкин был возвращен в камеру, где вновь появился Хаскель и стал убеждать его в бесцельности сопротивления.
— Вы единственный человек, который вышел живым из электрической камеры. Но вы опять можете вернуться туда и сесть на тот же стул, уже окончательно.
— Делайте что хотите, сажайте на электрический стул, но я — гражданин Советского Союза и Родину не продаю!
Так продолжалось еще несколько дней. Наконец Зявкин был освобожден и доставлен в Амторг. Его освобождение было победой Советского государства. Полицейская затея с фальшивками потерпела полный крах. Это была также победа прогрессивных сил американского общества.
Но Зявкин больше уже не мог находиться в «свободной Америке», где на каждом шагу его могла ожидать любая провокация, и он выехал в Советский Союз.
Перед посадкой на пароход «Европа» к Федору Михайловичу подошел представитель госдепартамента Келли и с саркастической улыбкой заявил:
— Раз вы решили уехать, не вздумайте возвращаться в США! Вы враг Америки номер один и включены в списки на уничтожение. Это я вам говорю по секрету.
На пристани бесновалась толпа монархистов, злобно выкрикивавших: «Вон коммунистов из Америки!»
После разоблачения фальшивок Уоллена нью-йоркские газеты изменили тон и напали на комиссию Фиша. Они ратовали за налаживание советско-американской торговли. Даже явно антисоветская «Уолл-Стрит Джорнел» писала:
«Мы не можем отказаться от деловых связей с Россией потому, что нам не нравится ее политика и отношение к религии. Но наш отказ не возымеет никакого действия на ее политику в этих вопросах. Она просто перенесет свои отношения в другие страны».
Газеты херстовского треста заявляли:
«Трудно заставить США ненавидеть кого-либо, кто в течение девяти месяцев покупает товаров на 114 миллионов долларов…»
«Уорлд» писала:
«Комиссия Фиша вышла за пределы своей компетенции при обследовании Амторга. Ее компетенция в отношении Амторга была ограничена вопросом, является ли Амторг базой для пропаганды…»
«Джорнел оф коммерс» (орган деловых кругов США) заключил, что
«комиссия Фиша при ознакомлении с деятельностью Амторга пошла по неправильному пути».
Вскоре в печати появились официальные опровержения.
Государственный департамент:
«Департамент не имеет сведений о том, что Амторг участвовал в какой-либо пропагандистской деятельности в США».
Министерство труда — по поручению министра Дэвиса:
«У нас нет никакой информации, и мы совершенно непричастны к тому, что внимание нью-йоркской полиции было обращено на выдвигаемые обвинения».
Министерство юстиции:
«Мы не имеем никаких сведений относительно этих обвинений. Мы ничего не знаем по поводу затронутых вопросов».
Но наиболее агрессивные монополисты все еще не унимались. Особенно злобствовал президент «Ройял Детч Шелл» Детердинг, нефтяной король Англии.
В статье, опубликованной в органе нефтяных промышленников «Петролеум Уорлд», Детердинг обвиняет Советский Союз в демпинге нефти, причем утверждает, что этот демпинг имеет целью «разорить мир».
«Как долго, — вопрошает Детердинг, — мир будет терпеть эту гниющую рану на своем теле?»
…В восьмидесяти километрах от Парижа прошел парад белогвардейцев в честь великого князя Кирилла. Парадом командовал великий князь Владимир. Позже три тысячи участников парада собрались в зале «Испа», где состоялся банкет с тостами «за будущее России».
Присутствовал сэр Детердинг с супругой. Он субсидировал парад и банкет.
Репортер «Петролеум Уорлд» сообщает, что РОВС (Российский общевоинский союз) находится в руках сэра Генри Детердинга. Он в конце концов завладел им во имя осуществления своих мировых нефтяных замыслов.