Покушение на ГОЭЛРО
Шрифт:
— О нет, господин полковник. Я недавно узнал от консула Кнаппа, что вы — наш шеф.
— Хочу вас серьезно предупредить, Игорь Николаевич: вы, похоже, привезли с собой сотрудника ГПУ. Посмотрите, совсем свежий снимок вашего переводчика Пономарева. После вашей утренней прогулки он отправился по белоэмигрантским подвальчикам, ресторанам. Видимо, искал кого-то… Но вы, Игорь Николаевич, не волнуйтесь. Мы полагаем, без сопровождения ГПУ сюда, в Европу, ни один специалист не приезжает. Наоборот, если бы они вас подозревали, то их хвост держался бы где-то в стороне. Выходит, вы вне подозрений. Это очень хорошо, поездка обыграна вами блестяще. Приехать по нашему вызову с советской командировкой.
— Не сомневаюсь, господин полковник, — сказал Борисов. — А что касается Пономарева, то он просто молодой наивный парень, ходил по Берлину из любознательности и делал это открыто, не прячась.
— Ну хорошо, Игорь Николаевич, в таком случае доверимся вашему опыту и спокойно приступим к делу. Мы получили ваше последнее сообщение, и я его тщательно изучил. Вы предупреждаете о возникшей в связи с расследованием аварий на электростанциях опасности разоблачения наших офицеров, работающих в фирме «Континенталь». Я хотел бы услышать от вас лично, на чем основаны эти опасения, которые вы высказали консулу Кнаппу.
— Постараюсь вам объяснить, — начал Борисов. — В Электроимпорте создана техническая комиссия. Она тщательно изучает причины аварий на турбинах фирмы «Континенталь». Подсчитано, что фирма поставила Советскому Союзу тридцать три мощные турбины и на них за эти годы произошло сто пятнадцать аварий: выходят из строя подшипники, валы, ломаются диски, корпуса. Все это перечислено в рекламациях, которые я привез. Некоторые турбины, например в Баку, практически бездействуют — поломки на них следуют одна за другой.
— Успешно поработали наши люди! — вырвалось у Габта.
— Однако, господин полковник! Я офицер и знаю: на войне так — взорвал и уходи. А тут не театр военных действий, и диверсии не могут следовать безнаказанно. Причину аварий в конце концов обязательно найдут. Прежние операции удачно сходили с рук потому, что мелкие неполадки можно было объяснить неопытностью русских рабочих и мастеров. Сейчас же техническая комиссия, анализируя аварии, видит, что турбины других иностранных фирм обслуживает персонал такой же квалификации, но там нет происшествий.
— Да, вы правы, — остановил его Габт. — Теперь, конечно, говорить о неопытности русского персонала уже нельзя и даже опасно — вызовет подозрения. Ну хорошо. Попробуем объяснить неполадки срочностью заказов, большим их объемом. И, может быть, даже сокращением после войны выпуска немецких качественных сталей.
— Вот именно, — радостно закивал Борисов, — я тоже хотел бы, чтобы фирма приняла часть рекламаций и взяла на себя расходы по ремонту. Это несколько локализует возникший конфликт, а главное — отведет подозрения от наших людей, работающих на электростанциях. Я хочу просить вас, господин Габт, еще об одном. Совсем недавно консул Кнапп поручил мне возглавить диверсионные группы на многих электростанциях. Я подчеркиваю — уже созданные и начинающие действовать… Но по долгу службы в отделе контроля Электроимпорта я обязан расследовать все аварии на импортных турбинах, а получается, я должен их прикрывать, точнее, принимать огонь на себя. Я не смогу так долго продержаться. — Борисов встал и взволнованно прошелся по кабинету. — Я считаю этот риск для себя неоправданным. Мне надо или уйти с этой службы, или передать группы другому. Но консул Кнапп категорически запретил мне уходить из Электроимпорта. Следовательно, я должен отказаться от руководства группами. В своей докладной записке я это достаточно полно обосновал.
— Да, я читал ее, — подтвердил Габт, — мы поэтому вас и вызвали. В своей записке вы высказываете недоумение, почему требуется вывод турбин из строя сразу после их установки. Я согласен, что это потеря престижа фирмы, снижение ее конкурентоспособности. Но в данном случае нас интересует не торговля, а политика. Я не уполномочен вам все это объяснять. Но одно скажу: фирма теряет престиж только в пределах России, и это, очевидно, где-то чем-то компенсируется. Пусть нас с вами это не волнует… Ну а теперь, господин Борисов, я думаю, что вы как русский гость фирмы не откажетесь осмотреть ее предприятия. Там вы и предъявите свои претензии к качеству поставленных турбин. По-моему, это нужно сделать довольно громко, чтобы дошло не только до технического персонала и рабочих фирмы, но и до журналистов. Подобный ход создаст вам авторитет и здесь, в торгпредстве, и тем более в России. Еще бы! В немецких газетах появятся статьи: «Советский инженер Борисов нокаутировал фирму «Континенталь» или «Инженер Борисов принудил фирму «Континенталь» принять советские рекламации».
— В таком случае, господин полковник, мое алиби будет вполне обеспечено.
Габт нажал кнопку звонка. Вошла секретарша.
— Попросите подать два горячих ростбифа и пива. Баварского.
Секретарша кивнула и вышла.
— Я знаю, вы любите кровяной ростбиф и баварское пиво. Меня Кнапп предупредил, — любезная улыбка вновь заиграла на губах Габта.
— А как быть с моим переводчиком? — спросил Борисов.
— Я обеспечу его наблюдением и нейтрализую. Будьте спокойны.
ЛЕВАЯ РУКА ХРИСТА-СПАСИТЕЛЯ
Над Трептов-парком небо было по-вечернему блекло-голубым. А на западе, вдали, невысокие облака закрывали солнце. Но свет его прорывался сквозь неприметные отсюда промоины косыми янтарными снопами. В этом свете кроны деревьев, высаженных с немецкой аккуратностью, казались почти черными, а гладь пруда, не тронутая ветром, отливала медью.
По аллеям и дорожкам, совершая моцион, деловито и солидно двигались люди. Их сосредоточенная ходьба и педантичная четкость шагов показались Борисову наивными и даже немного смешными. В России так не прогуливаются, словно маршируют.
Борисов увидел майора Мюллера издали. У него была другая походка, и выглядел он не совсем так, как другие, хотя и одет был с той же щегольской щепетильностью. Мюллер шел сутулясь, опустив голову, чего не позволяли себе завсегдатаи Трептов-парка, похожие на собственные трости, на которые они небрежно опирались.
Их первая встреча произошла день назад в старинном особняке, куда Габт пригласил Борисова на конфиденциальную беседу. Борисов с любопытством осматривал большой кабинет, в который он попал. Массивные кресла, огромный кожаный диван с подушками, часы в футляре черного дерева. Тускло поблескивали дверцы стальных сейфов. На широком письменном столе не было ни единой бумажки, не оказалось даже чернильного прибора. На нем громоздился лишь телефонный аппарат со множеством кнопок и клавишей. Из-за стола навстречу Борисову поднялся Габт.
— Господин Борисов, представляю вам майора Ганса Мюллера, — сказал он и вновь устало опустился в кресло. А затем торжественно и самодовольно заявил: — Я буду рад присутствовать при встрече друзей, боевых офицеров русской армии.
Борисов крепко пожал протянутую руку майора Ганса Мюллера и пристально всмотрелся в его лицо. Сквозь наслоения прожитых лет, словно под маской, угадывались до боли знакомые черты…
1915 год. Актовый зал Артиллерийской академии. Чтение приказа о производстве в офицеры. В числе первых, окончивших академию с отличием, — его приятель Михаил Жарков…