Покушение на Россию
Шрифт:
Здесь мы лишь кратко затронем то главное, что скрывала от нас советская мифология. Как Россия превратилась в СССР? В чем его корни? Почему прервался путь Империи?
В начале XX века Россия попала в историческую ловушку. Внедрение западного капитала, особенно банковского, превращало ее в периферию мирового капитализма. Промышленность, принадлежавшая иностранному капиталу, не соединялась с селом в одно народное хозяйство — наоборот, крестьянство было для нее подобием внутренней колонии. Крестьяне задыхались без земли, город не вбирал лишние руки, попытка модернизации без ущемления помещиков («реформа Столыпина») захлебнулась.
В условиях этого кризиса сложились два лагеря, глубоко враждебные друг другу, но одновременно ставшие противниками монархии — либеральная буржуазия, мечтавшая устроить в России подобие Запада, и крестьяне с рабочими. Революция 1905-1907 гг. на время сплотила буржуазию национальных регионов вокруг царя как надежной защиты. Классовый страх был сильнее национализма. После краха монархии в Феврале 1917 г. положение изменилось, начался распад империи, вызванный не отпадением частей, а разрушением центра.
Прежде всего, сепаратизм поразил армию. Еще до Февраля были созданы национальные части, и «все языки» стали требовать формирования национальных войск. Власть разрешила создание «Украинского полка имени гетмана Мазепы». 4 марта 1917 г. в Киеве была образована Центральная рада, которая 10 июня провозгласила автономию Украины (эту Раду изгнали в 1918 г. большевики). Разгорелась борьба за Черноморский флот, на кораблях поднимали украинские флаги, с них списывали матросов-неукраинцев.
Временное правительство способствовало сепаратизму даже русских областей. Шла, например, борьба за автономию Сибири — «областничество». Сибирская областная дума провозгласила всю полноту законодательной, исполнительной и судебной власти, самоопределение областей и национальностей, утвердила флаг Сибири. Ожесточенными противниками областничества были большевики. После Октября Сибирская дума не признала советскую власть, и ее разогнали.
С первых дней революции 1917 г. в России возникли два типа государственности — буржуазная республика и советская власть. Эти два типа власти были не просто различны по их идеологии и социальным. Они находились на двух разных и расходящихся ветвях цивилизации. И, заявляя на словах о сохранении «единой и неделимой» России, либерально-буржуазное государство культивировало сепаратизм — а большевики, заявляя о праве наций на самоопределение, везде выступали непримиримыми врагами сепаратизма.
В своих представлениях о России большевики с самого начала видели ее как естественную, исторически сложившуюся целостность и в своей идеологии оперировали общероссийскими масштабами (в этом смысле их идеология была «имперской», в чем нынешние демократы и обвиняют СССР). В 1920 г. нарком по делам национальностей И.В.Сталин сделал категорическое заявление, что отделение окраин России совершенно неприемлемо. Военные действия Красной армии на территории Украины, Кавказа, Средней Азии всегда рассматривались как явление гражданской войны, а не межнациональных войн.
Советская государственная идеология была национальной — не вступая при этом в противоречие с интернациональной риторикой. Дело в том, что национализм крестьянского мышления (вернее было бы назвать его народность) имеет иную природу, нежели национализм буржуазии. Крестьянство восставало против капитализма как против космополитической силы, уничтожающей Россию, местообитание крестьян.
Октябрь открыл путь продолжению Российской государственности от самодержавной монархии к самодержавному советскому строю минуя государство либерально-буржуазного типа. Была попытка прервать этот процесс военным путем — Запад начал интервенцию, а затем разжег Гражданскую войну. Это была «война Февраля против Октября» — война двух революционных проектов, западнического и почвенного. Февральская революция «рассыпала» империю, так что гражданская война имела не только социальное, но и национальное «измерение», она была войной за собирание России. В разных частях бывшей Империи возникли национальные армии или банды разных окрасок. Все они выступали против восстановления единого централизованного государства.
Большевики нейтрализовали национал-сепаратистов предложением собраться в Союз республик с правом наций на самоопределение (которое сам Ленин относил к категории «нецелесообразного права» — так оно и воспринималось в СССР вплоть до успеха антисоветских «демократов»-западников в 1991 г.). Видный царский генерал М.Д.Бонч-Бруевич писал: «Скорее инстинктом, чем разумом, я тянулся к большевикам, видя в них единственную силу, способную спасти Россию от развала и полного уничтожения».
Великий князь Александр Михайлович видя безвыходность положения белых, ставших пособниками Запада, писал: «На страже русских национальных интересов стоит не кто иной, как интернационалист Ленин, который в своих постоянных выступлениях не щадил сил, чтобы протестовать против раздела бывшей Российской империи». Черносотенец Б.В.Никольский признавал, что большевики строили новую Российскую государственность, выступая «как орудие исторической неизбежности», причем «с таким нечеловеческим напряжением, которого не выдержать было бы никому из прежних деятелей».
Это и есть главное, что пытаются замазать сегодня наши «либералы-западники» в союзе с кое-кем из «патриотов» — именно большевики в гражданской войне стояли «на страже русских национальных интересов». А белые — на страже интересов Запада. И это была пропасть глубже, чем пропасть социальная или политическая. По мере того, как офицеры Белой армии это понимали, они перетекали в Красную.
Что же касается других народов России, то их национальные интересы совпадали с интересами русского народа, и потому не получили поддержки сепаратисты независимо от их политической программы — ни либеральные масоны на Украине, ни социалисты-меньшевики в Грузии, ни исламская буржуазия типа младохивинцев в Средней Азии. Красная армия везде воспринималась как общая многонациональная армия трудящихся России и ни в какой части России не воспринималась как чужеземная армия.
Всеобщее «низовое» движение трудящихся в единое советское государство исходило не только из социальных интересов — после краха Российской империи только такое государственное устройство позволяло бы сохраниться народам (в «семье»). Если бы возникли государства западного типа, как предполагали либералы и социалисты, то Россия не смогла бы возродиться, как не могут воссоединиться республики СССР при нынешних режимах. Запад — «кладбище народов», они там растворяются в нациях, как исчезло множество славянских народов в Германии.