Пол и гендер
Шрифт:
Объемное половозрастное исследование памяти проведено В. Ф. Коноваловым с соавторами (1987). Изучалась кратковременная память на заучивание цифр от 0 до 9. В возрасте 5–10 лет запоминание цифр лучше осуществлялось девочками (рис. 9.3). В возрасте 15–17 лет различий между юношами и девушками не обнаружено. В возрасте 18–35 лет лучшие показатели запоминания были уже у мужчин, так как у них рост памяти еще наблюдался, а у женщин память осталась на уровне 15–17 лет.
Я. И. Петров (1972) выявил, что в возрасте 18–26 лет уровень развития памяти у мужчин выше, чем у женщин, а в возрасте 27–33 лет и 41–46 лет женщины опережают мужчин.
Таким образом, у этих трех авторов обнаружились некоторые совпадения: по данным В. В. Волкова и В. Ф. Коновалова с соавторами, в младшем школьном возрасте память лучше у девочек, а в возрасте 18–26 лет, по данным В. Ф. Коновалова и Я. И. Петрова, память лучше у мужчин.
Рядом исследователей было обнаружено превосходство женщин в тестах на
Однако анализ половых различий по памяти с учетом характера запоминаемого материала показывает, что действительная картина выглядит гораздо сложнее.
К. Ховланд (1963), например, отмечает, что количественные различия мнемических функций между полами не так отчетливы, как качественные; если для запоминания давать в одних случаях описание каких-либо технических процессов, а в других – описание мехов зверей, то окажется, что информацию о физических, химических или механических характеристиках лучше запоминают мальчики, а принадлежности туалета быстрее и прочнее запечатлеваются в памяти девочек.
По данным казанских психологов («Психологические…», 1977), преимущество мужчин или женщин (студентов) в кратковременной памяти зависит от заучиваемого материала: при запоминании цифр преимущество имеют мужчины, а при запоминании слов – женщины, однако при запоминании слов эти различия незначительны. В отношении запоминания цифр эти данные согласуются с данными В. Ф. Коновалова с соавторами для возрастной группы 18–35 лет. Лучшее запоминание слов женщинами выявлено и в других исследованиях (Моргунова Р. С., 1976; Андреева В. Н., 1973). Правда, В. Н. Андреева нашла это различие только тогда, когда заучивались пары слов, а не отдельные слова. Зато другие авторы показали преимущество лиц женского пола в заучивании слов и на этапах онтогенеза, предшествующих взрослости: у дошкольников (Гнедова Н. М., Елинова С. М. – табл. 9.2) и школьников (Волков В. В.).
Таблица 9.2. Воспроизведение слов мальчиками и девочкамиЗдесь можно наблюдать прямую связь лучшей у лиц женского пола вербальной памяти с лучшим развитием у них вербальной сферы, о чем речь будет идти дальше. Однако Д. Гросси с соавторами (Grossi et al., 1980) получены данные, что у мальчиков по сравнению с девочками вербальная память более развита.
Совпадают данные разных исследований в отношении лучшего запоминания лицами мужского пола слогов (Моргунова Р. С., 1976; Умнов В. П., 1979; Андреева В. Н., 1973). Правда, в исследовании В. Н. Андреевой существенных различий между мужчинами и женщинами не было. Так, мужчин, которым потребовалось меньшее количество повторений, было больше на 10 %, так же как и запомнивших наибольшее число объектов. Однако при воспроизведении через длительный срок ( долговременная память ) явное преимущество имели женщины. Лучшая у женщин 18–20 лет долговременная память при запоминании слогов и слов выявлена и Р. С. Моргуновой, а у школьниц разного возраста – В. В. Волковым.
По данным В. П. Умнова (1979), образная память у студенток в возрасте 18–21 лет лучше, чем у студентов того же возраста.
Женщины лучше запоминают имена увиденных ими лиц на фотографиях (Kaess W., Witryol S., 1955).В литературе неоднократно отмечалось, что имеются существенные различия во взаимосвязях психических процессов у мужчин и женщин. М. Э. Тынтс (1975) выявлено, что у женщин число значимых связей между показателями сенсомоторного навыка и показателями концентрации, переключения внимания и объемом кратковременной памяти больше и они более тесные, чем у мужчин. Так, в корреляционной матрице женщин высокую степень тесноты имели 84 % из всех связей, а у мужчин – только 40 %. Показано, что у испытуемых женского пола показатели сенсомоторного навыка зависят как от концентрации, переключения и распределения внимания, так и от памяти; у мужчин же – главным образом от памяти и в меньшей степени – от свойств внимания.
М. М. Гарифуллиной и Э. Р. Пээтс (1977) выявлено, что у мужчин образное мышление имеет более высокий уровень развития и связано с памятью, а у женщин образное мышление развито слабее и связано больше всего с эмоционально-волевой сферой и вниманием.
В. П. Умнов (1979), изучая связь быстроты формирования зрительного образа с психическими процессами, обнаружил у женщин достоверных корреляций почти в 2 раза больше, чем у мужчин (соответственно 40 и 23 %). При этом структура связей у тех и других была разной. Для мужчин характерна связь восприятия с временными и точностными показателями переключения внимания (при установке на «скорость и точность») и с объемом образной памяти (геометрические фигуры); для женщин – с временными показателями переключения внимания (при установке «на скорость и точность») и объемными характеристиками кратковременной памяти на слоги и геометрические фигуры.
Л. Вормэк (Wormack L.,1980) проанализировав факторные структуры способностей, обнаружил, что у мужчин основные факторы способностей более дифференцированн и автономны, чем у женщин. У мужчин выделилось три фактора: вербальный, зрительно-пространственный и математический, в то время как у женщин все эти три фактора вошли в один. Второй фактор у женщин интерпретирован автором как «вербально зависимый от пола».
9.4. Кто умнее – мужчины или женщины
Конфуций (551–479 гг. до н. э.) в книге «Беседы и суждения» довольно скептически выразился по поводу ума женщины: «У обыкновенной женщины ума столько, сколько у курицы, а у необыкновенной – сколько у двух». Подобные пренебрежительные высказывания можно встретить и у более поздних авторов, вплоть до XX в. И. И. Мечников (1946) писал: «Подобно тому, как мускульная сила была приобретена еще животными предками человека в борьбе за обладание самкой, так и умственное превосходство мужчины развивалось с той же целью» (с. 60). Этот стереотип сохраняется и до сих пор. Девочки начальных классов уже уверены, что хуже мальчиков понимают арифметику. В ходе обучения у детей созревает представление, что чтение, рисование и музыка – это предметы для девочек, а математика, физкультура и технические предметы – для мальчиков (Eccles et al., 1990; Entwisle, Baker, 1983). По данным финского ученого А. Варнанена (Varnanen, 1993) финны, как и японцы, умным женщинам чаще приписывают навыки общения и социального влияния, а умным мужчинам – умение решать проблемы. Мужчины более склонны выбирать в качестве умного человека представителя своего пола.
Вплоть до 1970-х гг. была популярной теория Х. Эллиса (Ellis,1904), согласно которой разброс уровня интеллекта больше у мужчин, чем у женщин, т. е. предполагалось, что женщины имеют средний уровень интеллекта, в то время как у мужчин средний интеллект встречается реже, чем у женщин, но зато среди них больше одаренных и умственно отсталых (рис. 9.4). После 40 лет, пишет А. Барнетт (1968), у женщин лучше сохраняется интеллект, чем у мужчин.
Рис. 9.4.
Гипотетическое распределение интеллекта среди мужчин и женщин в соответствии с теорией большей мужской вариабельности
В нашей стране этой точки зрения придерживается В. П. Багрунов (1984), который обнаружил, что у мужчин чаще, чем у женщин, встречаются высшие и низшие результаты в интеллектуальной активности и сенсомоторике.
Наиболее наглядно влияние идеологических и культурных допущений на научную практику может быть продемонстрировано на примере разного рода биологических теорий, доказывающих мужское превосходство.
Н. Нуана (Nuana N., 1997) обращается к физической антропологии, которая сформировалась в середине XIX в. и свою цель видела в сопоставлении физического строения людей, находящихся на разных ступенях эволюционного развития, в том числе принадлежащих к разным расам и разным полам. В качестве эмпирических маркеров половых различий использовались особенности строения черепа, поскольку считалось, что по размеру черепа и его форме можно судить об уровне ментальных способностей. Анализ работ краниологов показывает, что выбор признаков, использовавшихся для демонстрации мужского превосходства, очевидно a priori предполагал это превосходство.
Так, X. Шафхаузен вывел пять параметров женского черепа, свидетельствовавших, как ему казалось, об отставании женщин в эволюционном развитии. Свой вывод он обосновывал тем, что те же самые особенности были характерны и для неевропейских рас. Дальнейший пересмотр этих параметров, осуществленный Дж. Клеландом, показывает, насколько глубоко в краниологию проникли идеи расизма и сексизма. Обнаружив, что, вопреки данным Шафхаузена, для строения черепа австралийских аборигенов и негров характерен высокий лоб, Клеланд ничуть не усомнился в базовой гипотезе. Он лишь ввел другой показатель, опираясь на который доказывал, что женщины, равно как и представители неевропейских рас, обладают инфантильной формой черепа и, следовательно, находятся на более низкой ступени эволюционного развития.
Опираясь на социальную теорию XX в., легко увидеть в краниологии пример «плохой» науки, которая не смогла противостоять влиянию расовых предрассудков. Но если рассматривать допущение о мужском превосходстве в историческом контексте, становится очевидным, что оно полностью вписывается в систему теоретических построений, принятых на тот момент научным сообществом. Согласно дарвиновской теории, половой отбор представляет собой один из механизмов эволюции, однако, как настаивал Дарвин, лишь мужчины эволюционируют под воздействием этого механизма. Таким образом, вера в мужское превосходство была для подавляющего большинства ученых XIX в. не гипотезой, которая может быть опровергнута, но «метафизическим» убеждением, чья истинность не требует доказательств.
Виноградова Т. В., 2001, с.115.
В отношении более частого слабоумия, встречающегося у мужчин, ученые делали выводы на основании того, сколько мужчин и женщин находится в специализированных учреждениях; мужчин там действительно больше. Однако Л. Холлингворт (Hollingworth, 1922), проведя тщательное изучение этого вопроса на данных более чем 2 тысяч лиц, показала, что, во-первых, у женщин, находящихся в этих учреждениях, интеллект был ниже, чем у мужчин из тех же учреждений, во-вторых, большую представленность мужчин в этих учреждениях она объясняла тем, что мужчины с умственной отсталостью более беспомощны в житейском отношении и требуют опеки. Женщины же могут и при умственной отсталости найти средства к существованию, занявшись домашней работой или выйдя замуж. Кроме того, обнаружилось, что семьи более склонны к уходу за умственно отсталой девочкой в домашних условиях. Мальчиков же (напомним: данное исследование датируется 1922 г.) чаще заставляли в сравнительно раннем возрасте работать на заводе, где вскоре и обнаруживалась их умственная отсталость. Все это делало менее вероятным распознавание умственной отсталости у девочек и их принудительное направление в соответствующие учреждения.
Как утверждает американский антрополог Э. Монтегю в книге «Природное превосходство женщины», коэффициент интеллектуальности в среднем у женщин выше, чем у мужчин, и они лучше его сохраняют в старости.
Рядом автором было выявлено одинаковое количество интеллектуально одаренных мальчиков и девочек. Так, в исследовании Л. Холлингворт (Hollingworth, 1942) среди детей с интеллектом выше 180 баллов было обнаружено 16 девочек и 15 мальчиков, а в исследовании П. Витти (Witty, 1940) среди детей с интеллектом 140 баллов и выше было 24 девочки и 26 мальчиков. Массовые обследования школьников в США (Lewis, 1945; Gehee, 1939; Riggs, 1940) показали, что среди лиц с высоким интеллектом больше девочек, а среди лиц с низким интеллектом больше мальчиков. Однако авторы не делают из этих данных далеко идущих выводов и объясняют их тем, что проводившиеся тесты имели преимущественно вербальное содержание и успешность их выполнения зависела от школьных успехов, которая, как известно, выше у девочек в силу их большего прилежания. Правда, по некоторым данным, в 11–14 лет девочки останавливаются в своем прогрессе и даже «возвращаются назад» (M. Horner, 1972).