Пол, но луние

Мельников Андрей Андреевич

на генном уровне,

когда у родственников близких

предосудительная связь,

случайным образом

рифмуется боязнь

со вспышкой страсти

рискового эквилибриста,

тогда закономерности

трещат по швам,

на сцену вырываются то тут, то там

случайности –

капризны и речисты,

для них стихия – бунт, переворот,

дальнейшее кровосмешение

событий,

они штурмуют небо вброд,

после того

как на земле свой аппетит насытят,

забавно, но у них водобоязнь,

быть

может, опасаются,

что мировой пожар потушат,

но, так или иначе – пепла грязь

переполняет эти души,

потомки Пугачева,

прочих липовых вождей

настолько же никчемны

в мореходном деле,

волна Невы при помощи дождей

их смоет –

история не вспомнит о потере…

11.02.17

Снова ожил

настигнут не спеша – к чему им суета,

когда уже загнали в угол –

осталось только

насладиться своей властью…

насмешливо

начнут заглядывать в глаза,

меняя маски карнавальных пугал,

пытаясь страхом,

замешательством украсить…

отступят,

но затем вернутся изнутри,

проникнут в кровь,

приступят к абордажу,

уже в открытую покажет свой оскал

Веселый Роджер…

захватят

и наизнанку вывернут

каюты, кубрики и сундуки,

ища сокровища

среди простой поклажи,

не обратят внимания

на то, что обреченный экипаж

от этой встряски

снова ожил…

15.03.17

Лента

огонь и пепел

спрессованы в полоски,

чередование побед

и поражений,

драконьего дыханья

жженье,

Георгия холодное копье,

скалистый грот,

багрянец крови пьет и пьет,

поверженного чудища

дымятся потроха,

как порох

вспыхивают зори,

плуг с черноземом спорит,

словно окоп зияет

борозда,

триумф колосьев,

залп, зола…

и скорбь, и гордость

заряжают память

как будто

пулеметной лентой…

05.05.17

Треф

пиши, пока пишется

смело,

чернилами, кровью,

хоть мелом

по черной промерзшей земле,

за буквами парусом белым

поднимется небо

в огне,

под ним раскинется море –

теперь все стихии

в сборе,

не где-то там… а в тебе,

уже приготовились спорить

о том, кто сильней в ворожбе…

и если сгоришь дотла,

вернет дыханье

волна,

легенды вдохнет нараспев

холодный воздух

в уста,

а козыри земные – масти

треф…

12.05.17

Внутренний

глас

после дождя

из земли вылезают черви

и предаются ритуальным танцам,

движения полны атласным глянцем,

торжественны –

так только виночерпий

самозабвенно может распластаться,

вкусив букет

волшебных ароматов,

когда кружится все в похмельном вальсе,

так вдохновенно и ковался

узор их жизни –

им так надо – по морю Луж,

прислушиваясь к внутреннему гласу…

22.05.17

Ни гу-гу

да, что ж такое, в самом деле –

одуванчики, вот –

поседели,

вместо огненной шевелюры

белый пух, да и то –

еле-еле

сохранился в виде гравюры

дрожь по ветру – как

от озноба,

и взлетают штрихи – снова,

снова,

наполняя собой синеву,

но она, как обычно,

сурова,

и в ответ – ни кивка,

ни гу-гу…

24.05.17

Удлинить мгновеньям жизнь

природа невесомости проста –

всего-то досчитать до ста,

уснуть…

и воспарить над миром,

начать полет – как с чистого листа,

когда заполыхает красная строка,

и осветит земные гири,

пусть набирают вес –

кому какое дело –

их тяжестью пренебрегают смело

воздушные слова, растущие как лес,

их корни держатся за небо,

они ветрам и солнцу

верят слепо –

просто поближе к ним держись,

старательно снимают

слепок

с любого облачка в нелепой

надежде удлинить мгновеньям жизнь…

06.06.17

В мертвом клинче

словесные конструкции

растут

то там, то тут,

в там-тамы бьют шаманы,

утопая в трансе,

в речитативе нитью красной

сочится кровь,

ее пульсация бичом ритмично

подстегивает мантры

вновь и вновь,

ловя слова с поличным,

расхлебывая хляби

смысла,

который ливнями почти уж

смылся

во время бури,

сцепившейся с эпохой

в мертвом клинче…

11.06.17

Аркан

колышется вуаль,

словно павлиний хвост

распущен и подрагивает веер,

пускает пыль в глаза таинственная даль,

маня к себе…

маневр очень прост –

держать на расстоянии –