Полчаса искренности
Шрифт:
Гарри уже почти успокоился. По крайней мере, когда ему не приходилось постоянно вспоминать об этом. А у Дурслей, которым Гарри, конечно, о смерти Сириуса ничего не рассказал, никто не напоминал ему о крестном. В отличие от друзей.
До конца лета Гарри пресытился сочувствующими взглядами Рона, Гермионы, миссис Уизли, Джинни и еще Мерлин знает скольких авроров, которые по пять дней в неделю проверяли безопасность Норы; и все считали своим долгом высказать Гарри свое сожаление по этому поводу.
В конце августа вместе со списками учебников пришли и результаты СОВов, а еще -
Назначение его друзей старостами заставило Гарри разрываться от весьма двойственных чувств, от радости за друзей, зависти и осознания того, что теперь они наверняка еще больше отдалятся друг от друга.
Так и оказалось. Если раньше Гарри всегда делил купе с друзьями, то теперь ему пришлось сидеть с Невиллом, Джинни и Полумной. Не то, чтобы они ему не нравились, нет, наоборот, ОД и происшествие в Министерстве очень сблизили их, но только ему не хватало Рона и Гермионы.
Друзья подошли в самом конце пути, причем Гермиона первой, а Рон позже, с Симусом и Дином и почему-то весь кипя от злости. И когда Гарри попробовал его тихо спросить, в чем дело, Рон молча на него покосился и ничего не ответил, только быстро перевел разговор на что-то другое.
На церемонии распределения не было Снейпа. Рон высказал робкую надежду, что зельевар уволился, но Дамблдор развеял его мечты, сообщив, что профессор Снейп сегодня не имеет возможности присутствовать на ужине из-за личных проблем. Личные проблемы зельевара заинтересовали Рона, но ненадолго, поскольку сразу после этого Дамблдор объявил, что в этом году преподавать Защиту будет он сам, и Большой зал погрузился в шепот сотен голосов.
А потом Рону и Гермионе снова пришлось уйти, провожая первокурсников, а Гарри отправился искать Дина и Джинни, которых хотел пригласить во вторник вечером на отбор в команду.
Гарри откинул полог, приглушающий звуки, и поморщился: Рон о чем-то ругался с Симусом Финниганом. Разговор велся с большим разбросом тонов: Рон почти кричал, а Симус то и дело срывался на шепот.
Гарри тяжело вздохнул и потянулся за очками. Очков на тумбочке не было.
Пробурчав что-то невнятное, Гарри отдернул полог и сполз на пол, внимательно исследуя пол. Искать очки с кровати не позволяло зрение.
Симус и Рон затихли, внимательно наблюдая за ним. Гарри этого не видел. Без очков он чувствовал себя беззащитным.
Очки оказались под чьей-то футболкой. Надев очки, Гарри внимательно изучил футболку и, не определив принадлежность, помахал ей в воздухе, как переходящим знаменем.
– Это чье?
– Мое, - опознал Симус, переведя взгляд с Гарри на футболку в его руках.
С утра Гарри не склонен был задаваться какими-либо вопросами, даже самыми интересными, вроде того, что делает футболка Симуса Финнигана под его кроватью. Гарри, просто все еще находясь в полусне, влез в мантию и спустился в гостиную.
Внизу уже сидела абсолютно бодрая Гермиона, уткнувшаяся в книгу. Гарри недоуменно посмотрел на нее: учеба перед завтраком казалась ему самобичеванием.
Гермиона
– Доброе утро, - пробормотал он.
– Сложносоставные зелья?
– раздался недоверчивый голос за его спиной.
– Гермиона, ты сошла с ума?
Бросив взгляд на обложку книги, Гарри прочитал: «Сложносоставные зелья: классификация и принципы составления».
Гермиона гневно тряхнула головой.
– Между прочим, ты тоже мог бы почитать! Снейп говорил, что все полугодие у нас займут сложносоставные зелья! А они гораздо сложнее обычных!
– Гермиона, я не знаю даже обычные зелья, - зевнул Рон, толкая Гарри в спину, - Поэтому эти… сложные я могу даже не учить - все равно ничего не получится.
Гарри фыркнул. Гермиона сердито посмотрела на них.
– Какие же вы бестолковые! Ну ничего, посмотрим, что вы после зельеварения скажете!
– Ничего нового что можно было бы сказать о зельеварении.
– убедительно ответил Рон.
– Все, что можно было бы сказать о Снейпе и его предмете, было сказано еще на первом курсе и дополнено на втором.
Гермиона и Рон продолжили спорить по пути в Большой зал. Гарри молча слушал их: во-первых, он еще не проснулся полностью, а во-вторых, он вспоминал свой сон.
Ему снились родители. Не такие, как всегда - умирающие от палочки Волдеморта, - а радостные и счастливые. У них был еще один ребенок - маленькая сестра Гарри. А рядом, в темноте, прятался какой-то человек, чьё лицо Гарри никак не мог разглядеть. И он знал, что все их счастье построено на самой большой беде этого человека, на том, что погрузило его в эту вечную темноту. А когда он подошел ближе, чтобы рассмотреть лицо этого человека, то и он сам оказался в этой темноте. Темнота пугала, а потом Гарри начал вдруг проваливаться в пропасть и почувствовал, что от смерти его удерживает только рука человека, который должен был ненавидеть его…
Гарри понял, что почти заснул на ходу, когда стукнулся о кого-то лбом. Гермиона вздрогнула. Рон жалобно выдохнул и отступил.
– Э-э-э… Простите, профессор… - выдавил Гарри, разглядев над черной мантией бледное лицо со сжатыми губами и прищуренными глазами.
– Отличная перспектива… Начинать год со снятия баллов… - страдальчески прошептал Рон на ухо Гермионе.
– По ночам, Поттер, надо спать. Или вы до сих пор страдаете лунатизмом? Советую вам обратиться в клинику Святого Мунго, может, там вам помогут, - сухо бросил Снейп и отвернулся от Гарри. Но тот не слушал преподавателя. Он смотрел на мальчика, стоявшего рядом с ним.
У мальчика были черные прямые волосы и черные глаза, в которых плескался страх. Мальчик не смотрел на него, нарочито отводя взгляд.
Во время завтрака за всеми четырьмя столами обсуждалась невероятная история о том, как Снейп не снял с Гарри Поттера баллы, хотя имел возможность.
Участие в обсуждении не принимал только Гарри.
За преподавательский стол Снейп сел только в середине завтрака, и не один. В конце стола, по левую руку от него, сидел тот самый мальчик. Уткнувшись в тарелку, он быстро ел, не глядя в зал.