Полдень над Майдманом
Шрифт:
К старшему пастуху подъехал немолодой степняк:
– Когда мы поскакали следом, я видел странную вещь.
– Где?
– Сзади. Я несколько раз обернулся.
– Ты видел волков?
– Нет. Я видел стервятника высоко в небе. Он давно кружит у оврага, куда мы сваливаем падаль. Так вот, я заметил, как он упал вниз, как будто его подстрелили.
В наступившей тишине сгрудившиеся мужчины испуганно переглядывались, не решаясь сказать что-либо. Наконец старший пастух сморщился и все же произнес:
– Отправим кого-нибудь
– Я мог ошибиться. Может, меня подвели глаза. Да и оставлять коней без присмотра нехорошо. Отправишь несколько человек, как управишься?
– Дело говоришь! – зашумели остальные. – Подождем, лошадей проверим! Если это их волки спугнули, надо обязательно подготовиться, вряд ли они так легко уйдут!
– Хорошо! Значит, двое на холм, остальные – вокруг табуна. Смотреть в оба. После полудня проверим еще раз коней и двигаемся назад.
Пастухи разъехались. Двое молодых парней поднялись на холм и внимательно всматривались в ту сторону, откуда они примчались. Но так и не увидели какой-либо опасности. Только жаркое солнце щедро согревало бесконечные травы, колышущиеся под ветром. Ни волка, ни птицы, ни одинокого всадника.
Белые копыта с сухим треском ломали посеревшую траву. Глэд и Энна-эной спали ночью около четырех часов, наскоро перекусили и снова отправились в путь. Неутомимые скакуны шли ровной рысью, не делая разницы между днем и ночью. Путешественникам лишь необходимо было позаботиться о припасах на дальнюю дорогу и затем можно было не слезать с седла. Но сейчас в дорожных мешках лежали продукты на неделю пути, не больше. И мужчина раздумывал, где бы разжиться недостающим.
Энна-эной привстала в стременах и окликнула погрузившегося в свои думы безглазого спутника:
– Глэд, смотри!
Степное разнотравье слева от них пересекал овраг, откуда еле заметной струйкой тянулся тонкий дымок.
– Как думаешь, это далеко от нас? – Глэд развернул коня.
– Минут десять пути, не больше.
– Видимо, пастушья стоянка. Но я не вижу лошадей.
– Думаешь, они попали под заклятие?
– Не знаю. Животные должны чувствовать его и бежать. Люди тоже обязаны ощущать тревогу, но зачастую пытаются бороться со своими ощущениями и назло себе могут остаться на месте.
– Проверим?
– Да. Если пастухи бросили свою юрту, сможем поискать продукты. Наших запасов хватит на половину пути, не больше. А охотиться мы не можем.
Путники повернули своих скакунов и двинулись к царапающей безоблачное небо нитке дыма. Вскоре они уже замерли на краю оврага, прячущего в своих глубинах стоянку кочевников.
Больше сотни юрт вытянулись вдоль речки, уверенно устроившись на давно обжитом месте. Пустые коновязи, горы разнообразного скарба на окраинах стойбища, щекочущие нос запахи готовящейся еды и свежей выпечки. И тишина. Мертвая тишина вокруг.
Помрачневший Глэд жестом указал на одну из юрт, которая ярко пылала:
– Вот откуда дым. Видимо, хозяин уронил что-то
– Уронил? Или сам упал?
Безглазый повернул провалы глазниц к нахмурившейся девушке и жестко ответил:
– Или умер и упал сам. Что тоже возможно… Я спускаюсь туда.
– Но люди…
– Давно ты стала заботиться о людях, бегущая по росе? Вы же враждуете тысячи лет с местными народами.
– Мы не убийцы и воюем лишь с теми, кто держит оружие в руках.
– Теперь ты больше не сможешь кичиться чистыми руками. Можно собрать трофеи, если хочешь. Будет что рассказать соплеменникам.
Энна-эной сжала кулаки, но сдержалась. Хотя желание ударить напарника ясно читалось на ее лице. Поиграв желваками, она тихо спросила:
– Зачем ты так? Или тебе доставляет удовольствие унижать меня?
– Прости… На милю вокруг нет ни одной живой души, кроме нас с тобой. И те, кто не смог бежать, будут проклинать меня вечно. Боги спросят с меня за это, – прошептал севшим голосом Глэд и тронул коня. Тот тряхнул черепом, проверил склон и стал спускаться боком, аккуратно переставляя кости. Мужчина не обернулся, услышав, как следом тронулась эльфийка. Он теперь смотрел только вперед, в сторону безлюдного кочевья.
На центральной площадке стоял глубоко врытый столб, на котором висели пучки трав, перевитых разноцветной тесьмой. Рядом с этим столбом сходились на совет вожди четырех родственных племен, обсуждая насущные вопросы. Здесь же вечерами собирались остальные жители, чтобы повеселиться и хорошо провести время. Сейчас рядом с отполированным годами деревом присела черноволосая девушка с острыми, как у рыси, кончиками ушей. Она медленно выкладывала на землю десятки нагрудных украшений, снятых с погибших жителей.
В одной из богато украшенных юрт громыхнуло железо, потом откинулся полог и наружу выбрался Глэд. Он тащил два больших, забитых под завязку мешка. Мужчина молча подошел к привязанным к коновязи магически возрожденным скакунам и стал тщательно устраивать поклажу. Затем так же молча подхватил пустую связку бурдюков и двинулся к реке.
Энна-эной осторожно расправила последнее ожерелье из цветных бусинок и встала. Тем временем напарник навьючил на коней запасы воды и подошел к ней. На неестественно бледном лице черными провалами выделялись пустые глазницы.
– Я не успела обойти все юрты. Не смогла.
– И не надо. Везде одно и то же. Затухающие очаги. Брошенные вещи. И трупы. Истлевшие тела в неповрежденной одежде. Везде.
– Но по дороге я почти не видела взрослых.
– Они собрались вон там. Видимо, юрта вождя или местного шамана. Явно забеспокоились и поспешили к старшим, чтобы обсудить непонятную для них проблему. Так и сидят рядами.
– Понятно. А дети так и бегали вокруг своих домов.
– Им сказали не путаться под ногами, вот они и продолжили играть. Назло всему.