Полдень, XXI век (август 2012)
Шрифт:
– Когда этот псих придет?!
– Скоро уже. Успокойся.
– Как я могу успокоиться, как?! Как ты сам можешь быть таким спокойным?! Мы тут сдохнем, пока он возится! Я уже задыхаюсь! Задыхаюсь, понимаешь ты, урод?! Развалился тут, как. как.
– Как тот, кто хочет выжить. Перестань метаться. Приляг и расслабься.
– Куда?! На пол, что ли? Ты же занял всю койку, урод!
– Ложись рядом. Койка широкая.
– Я тут подыхаю, а он только об одном и может думать! Скотина!
– Да ложись ты хоть на пол, мне-то
– Тебе меня совсем не жалко, да?! Скотина! Все вы такие! Подвинься, урод, что, не видишь – мне тут совсем места нету?! И не прижимайся! Не обломится тебе ничего, понял?!
– Может, мне вообще встать?
– А мог бы и встать! Уступить девушке! Тем более что не посторонней!
– Зачем? Ты же сама сказала, что не обломится.
– Урод! Урод! А если я уже беременна?! Мы же не проверялись! И неизвестно, когда теперь! И вообще. Ой, мамочка, и зачем я только согласилась, и зачем только связалась с этим уродом! Ведь это только из-за тебя мы тут.
– Что-то новенькое. Это мне, что ли, невтерпеж было? Это у меня, что ли, так чесалось, что до конца вахты не подождать?
– Убери руку, урод! Да ты мне по гроб жизни благодарен должен быть! Я тебе жизнь спасла! Если бы не я, тебя бы тоже по стенкам размазало, как Сандерса! А вот ты мог бы дверь и не запирать.
– Сколько раз тебе повторять – не запирал я. Это автоматика. Уже после аварии, когда давление упало.
– Не запирал он. толку-то! Слышишь? Идет вроде.
– Показалось. Но уже скоро.
– Как ты думаешь – он нас выпустит?
– Надеюсь. Если он говорил с кем-нибудь из начальства – наверняка. Он ведь очень послушный и никогда не нарушает четких инструкций. Док клялся, что в пределах своей категории он адаптирован идеально.
– Ну да! Идеальный псих!
– Он не псих. Просто. человек с недостаточной хромосомной адекватностью. Но он хорошо адаптирован и обучен. Очень доброжелателен. Чтит закон и порядок, начальству подчиняется безоговорочно. Не будь у него диплома – открыл бы дверь сразу же, по первой просьбе. Но тогда бы его никто и не допустил до этой работы, сама понимаешь. А так. Ему нужен четкий приказ. Приказ офицера…
– Но ты ведь офицер! Прикажи, пусть откроет! И убери все-таки руку… ох… нет, ну ты сейчас меня заведешь, а потом… нет, ну правда… ну не надо… ну он же сейчас придет…о-о-ох… не на-а-а-а…а-ах… ладно, давай, только быстрее, сил уже нет… давай же… о-ох… ну что же ты… куда ты…
– Тихо! Он пришел. Эй! Как там тебя?! Ты говорил с капитаном?
– Скотина! Скотина! Скотина!!!
– Ты рассказал ему о нас? Я – офицер! Ты должен был рассказать!
– Скотина!.. Что он сказал?
– Что капитану это не интересно. Не понимаю.
– Он мог соврать?
– Нет, они врать не могут. Тут другое что-то.
– Эй, урод! Он офицер, слышишь?! Ты должен выполнять команду, придурок! Взгляни на экран, урод, взгляни! Бейджик видишь?! Читать умеешь? Что
Проблемная камера.
Решать проблемы – не моя специализация. Я доложил. Сделал все как надо. Даже больше – спросил капитана.
Долго не мог решиться, но все же подумал, что так будет правильнее. Человек в камере имеет низкий статус. По определению. Но эта камера – проблемная. Она на участке Кэт. Про свой участок я знаю все – там не может быть в камере никого со статусом офицера. Но на участке Кэт – не знаю. Она мне ничего не говорила. А человек в проблемной камере называет себя офицером. Проблема. Решать проблемы – работа тех, у кого высокий статус. У капитана самый высокий. Так что пусть он и решает. Вот я и спросил.
Только капитан не ответил.
Ну что ж, не моя проблема. Новых инструкций нет, значит, и медлить нет смысла. Иногда те, которые считаются нормальными, ведут себя очень странно и пытаются присвоить статус, на который не имеют прав. А офицеры сами открывают любые двери, им не нужен для этого специалист, даже такой хороший, как я.
– Эти камеры открываются лишь снаружи, ты, придурок!!!
Даже плечами не пожимаю – зачем? Обращено не ко мне – я не придурок, я – специалист.
– И как его только взяли?! Он же придурок! Полный придурок!.. Ой, мамочки. а теперь мы из-за него.
– Не его – так другого кого, еще и похуже могли. У этого хотя бы диплом и опыт работы.
– Как можно таким выдавать дипломы?!
– А попробуй не выдай – сразу загремишь под статью о дискриминации по хромосомному признаку.
– Скотина! Зачем он врет? Что я ему плохого сделала?!
– Он не врет. Если говорит, что доложил капитану, а тот не соизволил дать никаких инструкций, – значит, все так и есть.
– Сволочи! Козлы! Уроды! Почему нас не освободили?!
– Может, решили так наказать. Мы же все-таки нарушили. Во время вахты.
– Козлы! Это ты нарушил! А я вообще не при чем, у меня свободное время было! Это из-за тебя я тут застряла, да?!
– Не кричи. Я думаю. Может, им просто не до нас…
– Думает он! Было бы чем! Что значит не до нас?!
– Гравитацию толком так и не восстановили. И лифт. может, там все куда хуже оказалось.
– Мы третий день заперты в этой консервной банке! Как преступники! Здесь нечем дышать! Жрачка отвратная! И вода воняет! Куда уж хуже-то?!
Проблемная камера меня нервирует. После нее долго не могу успокоиться. Не моя работа – решать проблемы. Я только исправляю цвет у огоньков – и все. Точно, переведусь. В патруле нет таких, проблемных. А если откажут – уйду в чистильщики. Они всегда требуются.
Иду по коридору.
Вообще-то, последнее время мне тут почти нравится. Наверное, все-таки адаптируюсь понемногу. Только вот работа. Нет, сама-то она нетрудная, я уже говорил. Быстро делаю. Даже сейчас, когда за двоих работаю. Может, участок Кэт мне вообще отдадут насовсем, мне нетрудно. Трудно с этими, которые в камерах.