Полдень, XXI век (август 2012)
Шрифт:
– Всё так неожиданно…
– Ты-то ведь не дурак, – выразил уверенность генерал. – По-моему, ты понял, что я тебе сказал.
Понимать и вправду было нечего. Сказано яснее ясного. В широкой Витиной груди вдруг стало тесно… По сути ему предложили сменить принципала. Храповского – на Сычёва, полковника – на генерал-майора… Ну и ночь! Согласен ли он? Да не вопрос!
– Договорились, – сказал Неживой, тщательно контролируя выражение лица.
– Кто бы сомневался, – проворчал Сычёв. И улыбнулся. – Я вот про что подумал, Витя. В связи с уходом Лобка освободилась вакансия. Не пора ли тебе стать опером по особо важным? Для начала.
Виктор
Торжествующий вопль рвал грудь. Вот вам всем, черви навозные! Урою, уделаю, сотру. И кнопки никакой не надо… «Важняка» дадут, потом – «подсидельника»… Начальник отдела подполковник Неживой… Через пару лет – всё будет. «Яйцевиком» стану… А что, разве стыдно быть «яйцевиком» для того, кто ещё вчера был простым майором?
– И за твой знаменитый «плетёныш» давно следовало тебя отметить, премировать. Признаю, это мы упустили. Взгляни, вот «рыба» завтрашнего приказа…
Генерал протянул бумагу через стол. Виктор пробежал глазами. В тексте, естественно, ничего не было про усовершенствование «плетёныша» или, тем паче, про избиение допрашиваемых. Сформулировано, как положено:
«За разработку оперативно-технических методов и средств получения оперативной информации в соответствии с требованиями Закона о милиции, позволившей установить местоположение преступной группировки, поощрить старшего оперуполномоченного Неживого В. А.: 1). Благодарностью. 2). Денежной премией в размере пяти должностных окладов. 3). Представлением к должности оперуполномоченного по особо важным делам».
– Будешь старшим группы вместо Лобка, – подытожил генерал и кровожадно оскалился. – Москвичи опухнут от злости.
Сон, это был сон…
– Чем там тебя наклоняют?
– Коррупционный пока ничем.
– А Особая инспекция?
– Два эпизода.
– Помочь?
– Справлюсь, Дмитрий Степанович.
– Ну, пошло, – сказал генерал, проведя ладонями по столу…
Конечно, справится. Конды больше нет, о чём Сычёв узнает
завтра, а вместе с Кондой у Особой инспекции начисто пропадёт стимул гнобить и плющить Витюшу Неживого. Кстати, с исчезновением вонючего полковника станет легче дышать и самому Сычёву.
Что касается пресловутых двух эпизодов, то они яйца выеденного не стоят. В первом случае – выясняли, где злодей спрятал труп, и Виктор перестарался, склеил подозреваемого. «Склеить» – значит бить «плетёнышем» до тех пор, пока инструмент не начнёт прилипать к телу, что в свою очередь означает – жертве хана, загнётся с гарантией. Второй случай посложнее. Тётку заставляли сдать катран. Там заправлял её любовник, и она молчала. Информация нужна была немедленно, а лучший способ быстро разговорить подозреваемого – дробить пальцы его ребёнка через ботинки, на его же глазах, конечно. Когда привезли девчонку, Виктор сделал это не в РУОПе, а в подвалах Главка, по старой памяти. Мамаша сдалась моментально, после чего её отправили в ИВС, а дочку её – в больницу.
Интересно, что жалобу потом подали не родители… в общем, банальная история.
– А что у «коррупционеров»? – вспомнил Сычёв. – Ты, кажется, дежурный?
– Дежурный – Батонов. Виноват… майор Баженов.
– Я и говорю – ты.
– Они потеряли «слухача» по делу Храповского. Врач и следак уже вызваны.
–
– Повезло, – угодливо кивнул Неживой.
– Повезло? – изумился генерал. – Узнал бы я, кто всё это обеспечил и организовал – обнял бы молодца. Нет, лучше бы подкинул ему ещёпять должностных окладов.
«Ещё пять…»
Виктор стремительно вспотел.
– Как это можно было организовать, Дмитрий Степанович?
– Вот и я, дружок, думаю – как? И не понимаю. Поставь себя на моё место. Внутри и вокруг организации, которую я возглавляю, несколько серьёзных ЧП, случившихся практически одномоментно. С одной стороны, я бы должен быть озабочен. Но с другой – мы опять в шоколаде. Причём, настолько всё это своевременно и, главное – точечно, буквально снайперски… Хочешь не хочешь, а засомневаешься во всяких там случайностях и совпадениях. И задашься вопросом: кому это выгодно… У тебя есть версии?
Генерал взглянул в упор – словно выстрелил.
Неужели знает? Или только догадывается?
– Почему у меня?
– Потому что ты дежурный по Управлению.
– Батонов дежурный…
Помолчали.
Искушение закричать «Я! Я!», подпрыгивая и поднимая руку, было велико. Что может быть ценнее в жизни, чем Я? Ничего не может быть. Но… нельзя. Нельзя! Виктор смотрел в пол.
Генерал встал. Майор Неживой поднялся в ту же секунду, что и начальство:
– Разрешите идти?
– Сиди.
Сычёв проследовал к бюсту Президента, приподнял гипсовую дуру и вытащил оттуда… коробку кефира. Налил себе в стакан и вернулся.
Простой, без изысков кефир. Однопроцентный. К генеральскому кабинету примыкала комната отдыха, оборудованная по высшему разряду, о существовании которой мало кто был осведомлён, так зачем, спрашивается, держать кефир под бюстом, а не в холодильнике? Привычка, наверное. Но, может, хозяин при гостях не желал «светить» свою берлогу?
Так или иначе, очередная тайна раскрылась, и от того становилось грустно. Пусть некоторые загадки оставались бы неразгаданными, подумал Виктор. По крайней мере до тех пор, пока он сам не занял этот кабинет…
Генерал отключил постановщик помех и сказал:
– Когда у тебя появится версия произошедшего, сходим в хороший ресторан, там поделишься. Я приглашаю. А пока – твоё здоровье, – он отсалютовал стаканом, отпил сразу половину и утёрся рукавом.
Историческая справка
Имя полковника Конды раз за разом всплывает в рассказе.
Да, его трагический уход из жизни был предопределён, но где тот первый шаг, сделанный им по дороге смерти и затерявшийся в прошлом? Как поссорились капитан милиции и полковник юстиции?