Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого. 2010. № 4
Шрифт:
И всё же — было или не было?
Адепт, получивший истинную ртуть и растворивший в ней камень, получал в результате некий абсолют — истинное золото. Каково оно из себя, не говорит никто из старых мастеров. Известно лишь, что обладание истинным Золотом позволяет алхимику достичь всемогущества и абсолютного знания. Если гомункулусу известны тайны природы, то истинное золото открывает пути в вышние сферы. С этого мгновения неисповедимые пути господни открыты перед алхимиком, который стал единосущен создателю. Причём происходит это совершенно независимо от того, есть Бог или его нет. В системе человеческих представлений бог — олицетворение всего идеального и абсолютного. Таким образом, мастер, получивший абсолют, сам становится
И что потом?
Дмитрий Иванович Менделеев умер в 1907 году, и в этом же году умер Александр Васильевич Пель. Была ли это естественная смерть пожилых и много испытавших людей, или в дело вмешался ревнивый Бог, не допускающий, чтобы человек сравнялся с ним могуществом? Или нам только кажется, что эти люди умерли, а на самом деле алхимики, ставшие единоподобными божеству, стряхнули с себя наш мир, подобно тому как бабочка стряхивает ненужный кокон, и ушли, не оглянувшись?
Ответ на этот вопрос узнает лишь тот, кто сам пройдёт весь путь — от первых дистилляций до истинного золота. А алхимия, как и положено гуманитарной дисциплине, будет вечно дразнить своих адептов призраком сияющего и недостижимого абсолюта.
Антон Первушин
Нанотехнологии будущего — чудо или гибель?
(Очерк из цикла «Угрозы будущего»)
«…Рой вибрировал, издавая низкий звук, похожий на барабанную дробь. Когда я подбежал к рою, облако наночастиц слегка распласталось. А потом я оказался внутри этого облака, в окружении наночастиц. Меня окутал странный полумрак, как будто я попал в пылевую бурю. Я ничего не видел — не видел даже двери.
Я протянул свободную руку, надеясь найти дверную ручку на ощупь. Запорошенные наночастицами глаза сразу заболели, но я изо всех сил размахивал рубашкой, и вскоре полумрак начал рассеиваться. Я разогнал рой, расшвырял наночастицы в разные стороны. Зрение прояснилось, и дышал я всё еще нормально, хотя в горле сильно пересохло и болезненно запершило. Я чувствовал тысячи крошечных уколов по всему телу, но они были почти безболезненные.
Наконец я увидел перед собой дверь. Ручка двери была слева от меня. Я не переставал размахивать рубашкой, и облако наночастиц вдруг отлетело в сторону, как будто для того, чтобы оказаться подальше от моей рубашки. В это мгновение я проскользнул в дверь и захлопнул ее за собой.
Внезапно оказавшись в темноте, я заморгал. Почти ничего не было видно. Я решил, что глаза должны привыкнуть к полумраку после слепящего солнца, и немного подождал. Но зрение не улучшилось. Наоборот, стало только хуже. Я смутно различал только двойную стеклянную перегородку впереди. Мелкие уколы на теле горели и зудели. В горле совсем пересохло, стало трудно дышать. Я захрипел и закашлялся. В глазах помутилось. Закружилась голова.
За стеклянными перегородками стояли Рики и Мае и смотрели на меня. Я услышал, как Рики кричит:
— Иди же, Джек! Скорее!
Глаза болели, словно их жгло огнем. Голова кружилась всё сильнее. Мне пришлось прислониться к стене, чтобы не упасть. Горло начало опухать. Я дышал с трудом. Задыхаясь, я ждал, когда откроется стеклянная дверь. Но она не открывалась. Я тупо смотрел на воздушный шлюз.
— Ты должен стать напротив двери, Джек! Становись!
Мир вокруг меня как будто замедлился. Я внезапно ослабел. Тело стало непослушным и вялым. Жжение в глазах и на коже усилилось. В комнате словно потемнело. Я не был уверен, что смогу самостоятельно встать напротив двери.
— Становись! Джек!
Не знаю, как мне это удалось, но я отстранился от стены и шагнул к воздушному шлюзу. Стеклянная перегородка с негромким шипением ушла в стену.
— Иди же, Джек! Давай!
Перед глазами у меня поплыли цветные пятна. Голова кружилась, меня подташнивало. Спотыкаясь и едва переставляя ноги,
Снаружи здания снова послышалось низкое ритмичное гудение. Я медленно повернулся и посмотрел назад.
Стеклянная перегородка закрылась.
Я посмотрел вниз, на себя, но почти ничего не увидел. Моя кожа казалась черной от налипшей на неё пыли. Всё тело болело. Рубашка тоже почернела от пыли. Сверху хлынули струи холодного раствора, и я закрыл глаза. Потом раздалось громкое гудение — заработали вентиляторы. Я видел, как потоки воздуха уносят пыль с моей рубашки. Зрение постепенно прояснилось, но я по-прежнему не мог дышать. Рубашка выскользнула у меня из пальцев и упала, распластавшись на решётке у моих ног. Я наклонился, чтобы поднять её. Я весь дрожал, колени подгибались от слабости. Я слышал только гул вентиляторов.
Меня затошнило. Колени подогнулись, и я привалился к стене.
Я посмотрел на Рики и Мае за второй стеклянной дверью. Они были как будто где-то далеко-далеко. Пока я смотрел, они всё отдалялись и отдалялись. Вскоре они оказались где-то совсем далеко, и я перестал о них думать. Я понял, что умираю. Я закрыл глаза и рухнул на пол. Гул вентиляторов затих вдали, и наступила холодная абсолютная тишина…»
Этот впечатляющий фрагмент я позаимствовал из романа известного американского писателя и режиссера Майкла Крайтона «Добыча» (Prey, 2002), опубликованного у нас под названием «Рой». В нем рассказывается, как рой «наночастиц» вышел из-под контроля создавших его инженеров и стал представлять серьезную опасность, нападая на людей и животных и удушая их. К счастью, пока всё, описанное в романе, остается фантастикой — ученым не удалось решить целый ворох проблем, вставших на пути создания программируемых нанороботов, а значит, до саморазвивающегося роя ещё очень далеко. Тем не менее выгоды, которые принесут нанотехнологии, столь велики, что раньше или позже такие роботы появятся. Ученые рассчитывают, что подобные крошечные машинки будут создавать всё что угодно: от миниатюрных деталей для компьютеров и новых лекарств против рака до качественно нового оружия…
Сам термин (а точнее — приставка «нано») происходит от греческого слова nannos — карлик (отсюда нанометр — одна миллиардная доля метра).
Концепция нанотехнологии впервые прозвучала 29 декабря 1959 года — в речи выдающегося американского физика Ричарда Фейнмана под названием «Внизу полно места» (Plenty of Room at the Bottom). Сорок лет спустя это технологическое направление всё еще находилось в зародышевой стадии развития, несмотря на постоянную рекламу в прессе. Только теперь, уже в XXI веке, начали появляться первые практические результаты и финансирование направления резко возросло.
Понятие «нанотехника» было введено в 1974 году японцем Норио Танигучи. Первые средства для нанотехники были изобретены в швейцарских лабораториях IBM. В 1982 году был создан растровый туннельный микроскоп (его создатели четырьмя годами позже получили Нобелевскую премию), а в 1986 году — атомный силовой микроскоп.
Почему для развития нанотехнологии так важны эти приборы? Дело в том, что если в электронный микроскоп атомарные размеры можно рассмотреть лишь при определенных условиях, то новые зонды дают более точную картину. Слово «микроскоп» здесь вводит в заблуждение. Благодаря этому изобретению стало возможным манипулирование мельчайшими частицами материи. Исследователи переносили атомы из одного места в другое и составляли из них неприличные слова. На этой основе в начале 1990 года компания XEROX создала молекулярного робота, который способен вылавливать молекулы, проводить их через мембрану, а затем использовать получившиеся атомы для «художественного конструирования».