Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого. 2010. № 7

Мун Алексей

Машинка проявилась на своем месте. Естественно, «святой-чудотворец» не таскал ноут с собой — он просто как бы вывел его за скобки реальности. Как только я, первосвященник, потребовал его обратно в том месте, где лаптоп-алтарь появился впервые, он возник.

— Матвей, поможешь? Надо изгнать демона.

— Я не умею… — растерялся парень.

— Не имеет значения, мне хватит того, что ты веришь в своего Господа и Лейбинт для тебя враг. Не забывай этого.

Мой бог и покровитель почувствовал опасность за мгновение до того, как я вбил гвоздь в клавиатуру.

— Не

делай этого! — Лейбинт возник рядом и попытался ударить меня, но с другой стороны молился Матвейка. Он говорил с другим, пытался изгнать демона — как умел. Лейбинт замедлился, колышась призраком.

Я отстегнул мотню и залил ноутбук, оскверняя алтарь старым, неоднократно проверенным способом.

Сразу после этого я почувствовал себя очень старым, очень усталым и очень глупым.

— Это обязательно было делать? — поинтересовался Матвейка. — Воняет.

В тот же день весь мир чудесным образом исцелился от «Лейбы». Марта еще два дня не могла ходить, но быстро шла на поправку. Через родителей она передала мне, что видеться со мной не будет. Не может и не хочет.

Рыжий доказал Рогеру и Костылю, что я их просто использовал, и они дружно обиделись на меня.

Безымянный следователь, похожий на Винни-Пуха, несколько раз встречался со мной, пытаясь понять, насколько я опасен. Он бы наверняка уничтожил меня, но то ли полномочий не хватало, то ли сработали созданные мною амулеты.

Глафира Владимировна с его подачи отправила меня в Суворовское училище — я не сопротивлялся.

Винни-Пух довел меня до чугунной решетки на Садовой улице Санкт-Петербурга и сказал:

— То, о чем мы договорились в первый раз, пошло в ход.

Тогда я убеждал его, что меня можно контролировать. Для этого достаточно всего лишь создать второго клона на основе моих костей, вырытых археологами.

Якобы я не пойду против людей, у которых есть точное подобие меня. Абсолютное подобие. Он так и не понял, что я сохранил разум и память человека из давно забытых времен.

Да, я потерял свою магию, потерял магию забавного злого божка, но я могу жениться и завести детей. А еще скоро родится человек, который в три года начнет вспоминать себя и к десяти полностью сформируется как личность. Это будет еще один Шаман, и с ним я всегда найду способ договориться, его магии хватит на двоих, а у него будет надежная семья.

На новом месте в Суворовском мне приснился сон, по всем канонам вещий, хотя и непонятный. Мультяшный Винни-Пух, нежно обнимающий бочку с медом и произносящий голосом следователя: «Это моя бочка. Об одном прошу: оставь ее в покое».

Алексей Мун

Узник

Рассказ

Его привели на рассвете. Дюжий монах почти волоком втащил тщедушное тело, свалил под стену и бросил на стол бумагу со свисающими шнурками и обломками сургучной печати.

Одноглазый мучитель трудно поднялся в своем углу, скрипя костылем. Негромко щелкнули четки, которые он прицепил к поясу.

— Кто там у тебя? — негромко спросил он с неудовольствием.

— Дак, это, — сказал монах и задумался. Потом засунул в нос толстый палец и принялся сосредоточенно ковырять.

— Ну? — прикрикнул мучитель, брезгливо поморщившись.

— Это, — повторил монах виновато. Было видно, что он забыл нужное слово.

— Еретик? — подсказал мучитель.

— Ну, это завсегда… — Монах подумал еще и, видимо, решил не умствовать без меры. — Колдун!

— Порчу, что ли, творил?

— Не, — с досадой сказал монах и вытер палец о засаленную рясу. — Мертвяков поднимал на Дубовом кладбище.

— На Дубовом? — переспросил зачем-то мучитель.

— На Дубовом, — согласно кивнул монах плешивой головой. — Добрые люди указали.

— Некромант, — устало заключил мучитель и проковылял к столу. — Отметку где ставить?

— Вот сюда, где место.

«Интересно, кому это нужно? — думал мучитель, выводя четыре единственных известных ему буквы. — Монахи сплошь неграмотны, я умею только подписываться, а отец дознаватель на эти писульки обычно и не смотрит. Ему писарь показывает совсем другие документы… Дрянь. Никому не нужные бумажки. „Добрые люди“. Бессмысленное паскудство. Все здесь бессмысленно».

Монах сгреб листок, двумя руками пошевелил веревку на поясе и, торопливо осенившись святым знамением перед молитвенным углом, вышел. Дверь за ним гулко захлопнулась.

Мучитель постоял у стола. Протянул руку, встряхнул кувшин и, удостоверившись, что тот не пуст, припал к вытянутому клюву. Вода. Ч-черт, действительно вода. Ну и слава богу — хватит вина.

Из-под стены раздался шорох и болезненный стон. Он неохотно повернул голову.

Колдун полулежал, привалившись к стене и опершись на локоть. То, как он держал другую, руку, не укрылось от наметанного взгляда мучителя.

— Тебя били? — спросил он равнодушно.

— Д-да… — хрипло отозвался человек и зашелся долгим надрывным кашлем, кривясь от боли. Наконец он затих и жалобно попросил: — Дай воды, пожалуйста…

Мучитель хмыкнул и перевернул кувшин вверх дном. Две капли лениво выкатились из клюва.

— Извини. Надо было раньше просить.

Человек молча смотрел на него, прерывисто, с присвистом, дыша. Потом осторожно перекатился на спину и вытянулся, уставясь в потолок. Мучитель снова поморщился. Добрые братья всегда обирали арестованных, но калечили не часто.

— Что ты так не хотел отдавать? — спросил он, подходя ближе и тяжело опускаясь на лавку.

— У меня были книги, — сказал человек. — Разрешенные — Святое писание и толкователь трав. Они думали, что в них спрятано золото.

— Но золота не было, — утвердительно сказал мучитель.

— Не было, — согласился человек. — Я вообще не ношу с собой золота.

— Врешь, — усмехнулся мучитель. — Все книжники носят золото. Просто его не было, когда тебя арестовали. Поэтому тебе и сломали ребро.