Поле боя — Америка. Родина или смерть!
Шрифт:
— ГС БЧ-2 — ГКП, повреждена пусковая установка левого борта главного ударного комплекса.
И в этот момент набатом прозвучало сообщение из гидроакустического поста:
— Шум винтов по правому борту! Пеленг шестьдесят градусов, классифицирую как многоцелевую АПЛ типа «Лос-Анджелес». Внимание, подлодка выпустила торпеды!
— Звену майора Щербины — запуск! Взлет — по готовности!
Олег Щербина и Юрий Рощин запустили турбины. Мягко опустились, отсекая шум и предстартовую суету, прозрачные фонари кабин.
— Я 801-й, разрешите взлет!
— Восемьсот первому, Восемьсот второму взлет парой разрешаю. Ветер на полосе встречный два метра в секунду, отход курсом двести десять.
— Вас понял.
Не прошло и минуты, как истребители один за другим разбегались по полосе и взмывали в воздух. А вслед за ними покидали свои стояночные места другие машины и по рулежным дорожкам катились к ВПП. [34]
Над побережьем и кораблями защитников Боливарианской Республики постоянно висел «зонтик» авиационного прикрытия. На первом этапе многоцелевые истребители Су-27СМК и Су-30 расстреливали «Томагавки», помогая зенитным комплексам С-300 и дивизионам «Буков». Тут как раз и пригодился опыт майора Щербины и других русских летчиков, которые несколькими годами ранее защищали Донецк от удара «Коршунов». В воздухе постоянно вертелась карусель самолетов — взлет, прицеливание по «Томагавкам», пуск ракет-перехватчиков, снижение, посадка. Пока техники готовят самолет к повторному вылету, можно перекурить или смотаться в туалет. Потом снова — взлет и перехват новых и новых ракет.
34
ВПП — взлетно-посадочная полоса.
Вскоре по кодированной связи пришел новый приказ: звену майора Щербины обеспечить авиационное прикрытие тяжелого атомного ракетного крейсера «Петр Великий» и возглавляемой им корабельной ударной группы.
— Я 801-й, подходим тремя звеньями.
— Вас понял, 801-й, выполняю.
Двенадцать многоцелевых истребителей уже миновали береговую линию. Щербина посмотрел вниз и ужаснулся: порт Маракайбо пылал. Пламя бушевало на нефтетерминалах, горела разлитая по водам Венесуэльского залива нефть, горели танкеры, руины домов и других построек на берегу. Пожарные команды вели отчаянную борьбу с пламенем, но пока верх одерживали не они. Ракетный обстрел уже прекратился, эпицентр боевых действий переместился дальше в открытое море — куда сейчас спешили на помощь морякам русские летчики.
В наушниках летного шлема раздался тоновый сигнал, а на прозрачной панели многофункционального индикатора на фоне лобового стекла появились отметки воздушных целей — восемь «Супер Хорнетов» разворачивались в атаку на уже сильно поврежденный БПК «Очаков». Они хотели добить и без того уже гибнущий корабль. Щербина увеличил тягу двигателей и сбросил предохранительную скобу с гашетки на ручке управления самолетом. Система вооружения активирована — на вспомогательном дисплее высветилась схема истребителя с зелеными значками подвешенных ракет. В левом верхнем углу мигали цифры постоянно сокращающейся дистанции.
— Я 801-й, всем пилотам — атаковать воздушные цели! Прицеливание — индивидуально. 801-й, цель вижу, работаю! Ведомый, держи хвост!
— Вас понял, выполняю атаку!
— Я 802-й, понял тебя, командир, прикрываю.
Су-27СМК начали стремительное сближение с противником. Радиолокаторы они не включали, чтобы не обнаружить себя излучением. Работали только оптико-локационные станции, которые выдавали целеуказание ракетам с тепловыми головками самонаведения.
На дистанции семьдесят километров Олег Щербина захватил цель, а на удалении полусотни километров нажатием гашетки выполнил пуск сразу по двум «Супер Хорнетам» двумя ракетами Р-27Т. Рядом прочертили стрелы инверсии ракет, выпущенных остальными летчиками «Русской эскадрильи».
Пилоты «Хорнетов» так увлеклись добиванием русского корабля, что обнаружили запущенные по ним ракеты уже слишком поздно. Американские тактические истребители отстрелили тепловые ловушки и начали беспорядочно маневрировать, чтобы с большими перегрузками уйти от неожиданной атаки. Но все это было тщетно — головки самонаведения уверенно держали цели, «различая» их на фоне тепловых помех, а сами ракеты могли маневрировать с перегрузками до восьми «G». Одна за другой они настигали отчаянно маневрирующие американские истребители и превращали их в облака пылающих обломков. Несколько пилотов успело катапультироваться, но сделать это смогли далеко не все. Лишь двоим «Супер Хорнетам» удалось уйти на бреющем в сторону моря.
Майор Щербина запретил атаковать их.
— Не стоит на них боекомплект тратить! Продолжаем полет.
Эскадрилья майора Щербины успела как раз вовремя. Очередная волна тактических палубных истребителей F/A-18E «Супер Хорнет» под прикрытием самолетов радиоэлектронной борьбы E/A-18G «Гроулер» готовилась нанести удар «Гарпунами» и противорадиолокационными ракетами AGM-88 «Харм».
— Я 801-й, прием. Первое звено — за мной в лобовую! Нужно сбить их с курса! Второе звено — уходите на сверхмалую, третье — набирайте семь тысяч — вы в резерве!
— Вас понял, 801-й, выполняю.
— Я 801-й, захожу в атаку! Ведомый, держи хвост!
— Понял, командир, выполняю.
Олег Щербина шел в лобовую атаку на американские многоцелевые истребители. Снова — воля против воли, как несколько лет назад. Тогда под крылом расстилалась донбасская степь, а теперь — плещутся волны Карибского моря. Но враг все тот же, и боевая задача не изменилась. А значит — РУД на полную! Форсаж!
Четверка Су-27СМК неслась на боевую формацию готовых к атаке американских истребителей. Секунды и сотни метров дистанции сгорали в форсажном пламени русских самолетов. Не выдержав сумасшедшего, открытого напора, «Супер Хорнеты» разошлись в стороны, сломав строй. Этого и добивался майор Щербина.
Завязался ближний бой — «собачья свалка». Двенадцать истребителей «Су» против вдвое большего числа «Супер Хорнетов». Но таким численным превосходством все-таки трудно смутить ветерана воздушных боев за Донбасс. Олег включил нашлемный прицел и тут же на развороте захватил коллиматорным визиром ведущий «Супер Хорнет» с двумя нулями на хвостовом оперении. Командир американской эскадрильи попытался быстрым двойным виражом выскользнуть из захвата Су-27СМК, но со Щербиной этот трюк не прошел, его истребитель висел за хвостом F/A-18E, как привязанный.
Раскрашенный звездами, полосами и орлами самолет метался в перекрестии, пытаясь уйти. «Пуск разрешен» — палец мягко жмет гашетку, и сверхманевренная ракета ближнего боя сходит с пилона. Ее полет недолог — взрыв разрушает сопла американского истребителя и тот валится в штопор. Пилот успевает катапультироваться, но по злой иронии судьбы ветер относит его парашют к русскому флагману.
Юрий Рощин замечает летящие в их сторону «Сайдуиндеры».
— Командир, справа-сзади ракеты!
— Понял. Спасибо, Юрка!