Поле боя – Сибирь
Шрифт:
Капитан Красовский и старший лейтенант Рахимов готовились к самому сложному элементу в пилотаже морских самолетов – посадке на палубу авианесущего корабля. К тому же уже смеркалось, и ограничение видимости предъявляло еще более строгие требования к выдерживанию посадочных режимов. Особенно при вертикальном приземлении.
Сам корабль, ударный авианесущий крейсер «Контр-адмирал Руднев», уже вырисовывался впереди – темной громадой на фоне воды, обрамленной сигнальными огнями. На широкой корме зажегся прожектор, побежала светящаяся дорожка огней, указывающая границы посадочной площадки.
Радиообмена между находящимися
– Я – «Альбатрос-3», прием, «Руднев», вижу тебя. Шасси выпущено, к вертикальной посадке готов.
– Я – «Руднев», наблюдаю тебя, «Альбатрос-3». Разрешаю подход курсом двести десять. Ветер боковой, пять метров в секунду, левый борт, сорок пять градусов. Волнение моря – три балла.
– Я – «Альбатрос-3», условия принял. «Альбатрос-4», выполняй посадку первым.
– Понял, командир, захожу на посадку.
Пара Як-141М2 подошла к кораблю, как и полагается, с правого борта. Пролетев параллельно крейсеру, истребители вертикального взлета и посадки выполнили слаженный разворот, прошли от носа в корму. Теперь самое главное – правильно рассчитать завершающий разворот на посадку. От этого будет зависеть и точность глиссады. [16]
Приземлить самолет на качающуюся посреди океана площадку ограниченного размера – задача, требующая феноменального летного таланта и мастерства.
16
Глиссада – траектория снижения летательного аппарата на посадку.
Артем Рахимов отклонил ручку управления влево, самолет чуть накренился на левую плоскость. Теперь истребитель немного скользил влево. Самолет «прикрылся креном» от ветра, как говорят летчики. Теперь – ручку на себя, и самолет задирает нос, гася скорость. Летчик все рассчитал буквально по метрам и перевел самолет в режим висения уже у среза кормы корабля. Управляемое сопло подъемно-маршевого реактивного двигателя теперь было отклонено вниз.
А за кабиной пошла вверх панель воздухозаборника компактного подъемного турбовентиляторного двигателя, внизу раскрылись створки сопла. Сейчас часть энергии основной турбины через «хитрый» редуктор отбора мощности направлялась еще и на подъемный вентилятор. Самолет завис над палубой, развернулся с помощью струйных рулей на концах крыла и хвостовых балках и плавно опустился на жаропрочный настил палубы. Электрокар-тягач под прицелом пенных пушек пожарного расчета сразу оттащил его на техническую позицию.
После чего на палубу сел и самолет командира.
Артем Рахимов откинулся на заголовник катапультного кресла и отстегнул кислородную маску. Несколько секунд тишины и расслабленности, чтобы перевести дух после сложного вылета. Теперь они – дома, на родном корабле.
Наконец Артем Рахимов расстегнул замки привязных ремней и ремней подвесной системы парашюта. Летчик спустился по стремянке на палубу корабля и, вскинув ладонь к летному шлему, отрапортовал ведущему пары:
– Товарищ капитан! Разрешите получить замечания?..
Капитан Владимир Красовский внимательно поглядел на своего ведомого, а потом крепко пожал ему руку:
– Молодец, Артем! Хорошо держался.
На техническую позицию из «аквариума» командно-диспетчерского поста, расположенного высоко на корме надстройки, спустились командир авиагруппы «Руднева» майор Александр Стрепетов и штурман Константин Мороз.
Только что прилетевшие летчики вытянулись по стойке «смирно», отрапортовали командиру обо всех перипетиях облета того злосчастного «китайца». В том числе и о весьма недвусмысленной предупредительной очереди китайского «палаша».
Выслушав, майор Стрепетов похвалил летчиков:
– Молодцы! Действовали грамотно и главное – на провокацию не поддались.
– Служу Отечеству!
– Сейчас напишите подробные рапорты об этом вылете.
– Есть!
* * *
На ужин все офицеры собрались в кают-компании. Летчики и моряки сидели за одним столом и обсуждали насущные вопросы. Вопреки традициям, которые предписывали в кают-компании говорить об отвлеченных вещах, разговоры то и дело возвращались к недавнему инциденту с китайским эсминцем.
– В принципе китайцы были в своем праве, – лейтенант Александр Астафьев, прикомандированный офицер-переводчик, говорил со свойственными молодости абсолютизмом и убежденностью. – Они ведь, как и мы, находились в международных водах, где вольны действовать так, как захотят.
– Мы все прекрасно осведомлены о положениях морского права, – мягко ответил молодому офицеру старший помощник корабля, капитан второго ранга Леонид Захаров. – Однако китайский эсминец не просто курсировал в своем районе, он вел разведку нашего соединения.
– Сейчас мы очень ослаблены на Дальнем Востоке, – высказал невеселую мысль штурман корабля, капитан третьего ранга Алексей Гришин. – Корабли в основном на приколе. Денег постоянно не хватает…
– Хорошо еще, что «Александра Николаева» в строй вернули, а то вообще хотели с аукциона продать, – сказал один из офицеров.
– Да, эти корабли вообще несчастливые, еще с «Ивана Рогова» все началось, – кивнул капитан-лейтенант Иван Кожевников, командир БЧ-5. [17]
17
БЧ-5 – электромеханическая боевая часть.
– А чего же им счастливыми быть, назвали в честь адмиралов-политработников, которые себя вообще никак не проявили?.. – ответил старший помощник, капитан третьего ранга Игорь Левченко. – Так и корабли – большие, а ничем не отличились. Слава богу, что «Александра Николаева» переименовали, хоть и это тоже не слишком хорошо по морской традиции…
– Но ситуация у нас здесь сложилась все же очень сложная, – вернулся к первоначальной теме разговора командир авиационной боевой части майор Александр Стрепетов. – Китайцы, да и не только они, наращивают военно-морскую мощь. Вон как Тайвань под орех разделали! А кроме того, они же еще и норовят нашу Сибирь под себя подмять. И в этом случае мощный флот дает им большую свободу оперативного маневра. Как бы не стала Сибирь очередным полем боя…