Поле боя
Шрифт:
– Не упусти, это они.
– Не учи ученого, – огрызнулся Сергей, трогая «Ниву» вслед за «Доджем».
К их удивлению, киллеры поехали не в город, а в сторону от него, по дороге на Горноалтайск, словно собирались больше не возвращаться.
– Может быть, они посчитали работу выполненной? – с недоумением предположил Корнеев.
– Вряд ли, у них должен быть мой, да и твой тоже, фотопортрет. Скорее всего они едут на какую-то базу, не желая оставаться в городе после акции. Чего гадать? Узнаем.
Вишневый «Додж» увеличил скорость,
– Свернул! – сказал сквозь зубы Ираклий. – Езжай помедленней, никуда они не денутся.
– Ты окрестности хорошо знаешь? Куда они могут направляться?
– Здесь недалеко есть бывший пионерлагерь и воинская часть. Больше им ехать некуда.
– Что за часть?
– Танковая. Вот, налево поворот.
– Вижу. – Корнеев притормозил, но сворачивать влево на разбитую танковыми траками дорогу не стал: в сотне метров стояла танковая колонна. «Додж» туда проехать явно не мог.
Через сто метров свернули направо и, попетляв по узкой старой бетонке, остановились за длинной грядой, в соснячке.
Оба прекрасно ориентировались на местности и умели скрытно передвигаться, преодолевая встречающиеся на пути препятствия. И Федотову, и Корнееву приходилось участвовать в продолжительных, по пятьдесят-восемьдесят километров, маршах с изменением ритма движения, поэтому обоим не составило труда бесшумно пройти вдоль дороги к территории пионерлагеря и удостовериться в том, что машина киллеров свернула именно сюда.
Вишневый «Додж-Караван» стоял возле одноэтажного кирпичного здания с оштукатуренными когда-то, но почти полностью облупившимися стенами, очевидно, бывшего главного корпуса лагеря. Там же стояла еще одна машина, серая «Волга» с разбитой левой фарой. Ни одного человека возле машин и здания не было видно, однако из этого не следовало, что территория лагеря не охраняется.
– Что будем делать? – спросил Корнеев.
– Ждать темноты, – ответил Ираклий.
– А если они скоро двинутся обратно?
– Поедем за ними.
– Тогда, может быть… – Сергей не договорил, из двери здания показался человек в кожаной куртке, подошел к «Волге» и сел за руль.
– Идея! – мгновенно сориентировался Ираклий. – Мы успеем его перехватить, пока он будет выезжать.
Они нырнули в лес и, пробежав с полкилометра, выскочили на дорогу, там, где она делала крутой поворот. Нашли упавшее дерево, сосну, положили поперек дороги, затем спрятались: один в десятке шагов от дерева, второй поближе к повороту. Вскоре послышался шум мотора, показалась «Волга» и тут же стала замедлять ход. Не доехав двух десятков метров до препятствия, она остановилась. Водитель, не выключая двигателя, осмотрел лес по обеим сторонам бетонки, поднес к глазам бинокль, разглядывая сосну на дороге, и вдруг начал разворачиваться; чутье на опасность у него было отменное. В ту же секунду Ираклий выскочил из засады и прострелил переднее колесо «Волги», а подбежавший с другой стороны Корнеев направил на водителя пистолет.
– Выходи, – повел стволом «макарова» Ираклий.
Водитель, уже немолодой, лет под пятьдесят, темнолицый и узкоглазый, похожий на киргиза, оценивающе глянул на одного, на другого – судя по всему, он был профессионалом и ничего не боялся – и вылез из кабины.
– В лес!
«Киргиз» направился в лес, сцепив руки на затылке. Ираклий отвел его на полсотни метров от дороги, усадил на землю и дождался Корнеева, который убрал дерево и загнал «Волгу» в лес, подальше от дороги.
– Обыщи его.
Сергей ощупал одежду водителя, достал из плечевой кобуры пистолет – «беретту» с насадкой бесшумного боя, нож с подпружиненным лезвием, зажигалку, документы. Раскрыл коричневую книжечку с тисненым золотым двуглавым орлом и прочитал:
– «Нема Насунович Дорджиев, вахмистр ЛООС, Российский легион». Ты был прав, Кириллыч, это ликвидаторы. Ничему-то их жизнь не учит. Кто по национальности будешь, вахмистр?
– Калмык, – разлепил губы водитель «Волги».
– И куда же ты собрался, один?
– Погоди, – остановил Сергея Ираклий, подошел к пленнику ближе. – Ты из группы разведки?
Мужчина глянул на него снизу вверх, но не ответил.
– Впрочем, это не имеет значения, – продолжал Ираклий. – Сколько вас приехало?
Снова молчание в ответ.
Федотов присел перед Дорджиевым на корточки и сказал с расстановкой, равнодушно глядя в его расширяющиеся зрачки:
– Мы профессионалы, вахмистр, и умеем развязывать языки. Мы не будем долго и терпеливо тебя допрашивать, но когда начнем отрезать яйца – ты скажешь все сам. Кивни, если понял.
Кадык пленника судорожно дернулся, он кивнул.
– Вот и договорились. Я не буду спрашивать, зачем вы прибыли на Алтай, это и так понятно. Ответь лишь на два-три конкретных вопроса. Сколько вас здесь всего?
– Одинадцат, – с акцентом проговорил вахмистр Легиона.
– Сколько человек сейчас в лагере?
– Восэм.
– Где остальные?
– Три в города, осталной тут, в лагэр.
– Что они собираются делать?
– Ждат рэзултат разведка… потом выезжат…
– Куда направлялся ты?
– В города.
– Конкретно.
Пленник вдруг стал бледнеть, задыхаться, на лбу его выступила испарина.
– Я толко водит машина… ничего не знай…
– Кто остался в городе? Фамилии? Где их искать?
Калмык дико глянул на Ираклия, схватился руками за горло и упал на бок. Судорожно дернувшись несколько раз, он затих. Корнеев склонился над ним, оттянул веко и разогнулся.
– Амба! Это зомби, Кириллыч. Сработал самоликвидатор. До чего же это жуткая вещь – программирование людей! На, посмотри на эту ксиву. – Он протянул еще одни «корочки», малинового цвета, все с тем же золотым двуглавым орлом.