Поле боя
Шрифт:
– Колонну помнишь? Так и стоят танки в лесу перед воротами, даже люки открыты.
– Без часового?
– А часовой греется в дежурке.
– Разгильдяи!
Ираклий промолчал, сворачивая на проспект Ленина, где располагалось кафе «Корифей», и остановил «Ниву» возле своего «УАЗа».
– Будь. Если понадобишься, позвоню.
– Поехали ко мне.
– Нет, переночую дома.
– Там тебя может ждать наблюдатель.
– Пусть ждет, один он не сунется.
– В Братство тоже не показывайся, там наверняка торчит милиция.
– Я
– А как ты оправдаешься, что отсутствовал весь день, в то время как тут на Братство кто-то напал?
– Скажу, что ездил осматривать лесничество.
Сергей подал руку Ираклию, перелез на место водителя, «Нива» уехала. Тогда Ираклий тоже сел в свой неказистый «уазик» и направил его в другую сторону, на окраину Бийска, где он снимал квартиру у знакомого.
Идти домой не хотелось. Интуиция подсказывала, что за домом ведется наблюдение. Однако Ираклий принял наблюдателя за представителя команды ЛООС, которую он только что отправил на тот свет почти в полном составе, и на внутренний голос отреагировал так, словно разговаривал с этим наблюдателем по телефону: шел бы отсюда подальше, парниша, если хочешь жить… Но он ошибся, это был не ликвидатор.
Пройдясь по комнатам пустой квартиры, он включил в гостиной свет, начал было раздеваться, собираясь принять ванну, и в это время в дверь позвонили.
Ираклий замер, полустянув с себя рубашку, надел ее снова и, вытащив из куртки, порядком измазанной в грязи, пистолет, бесшумно подобрался к двери, прислушиваясь больше к себе, чем к тишине на лестничной площадке. И понял, что влип. За дверью явно находились несколько человек.
Звонок и вслед за ним голос:
– Ираклий Кириллович, откройте, это Калитин.
Ираклий выругался про себя, подумал, сунул пистолет под ремень за спиной, откинул засов, щелкнул замком. Дверь распахнулась, и в прихожую ворвались трое крепких молодых людей с оружием в руках. Один направил пистолет на хозяина, двое других проскользнули в гостиную и на кухню. Из-за спины парня, державшего на прицеле Федотова, вышел заместитель начальника Алтайского отделения ФСБ подполковник Калитин. У него был вид человека, терзаемого зубной болью.
– Вы заставили себя ждать, полковник.
– А в чем дело? – спокойно осведомился Ираклий. – Меня в чем-нибудь обвиняют или ваш визит следует считать дружественным жестом?
– Никого, – появился из гостиной один из парней.
Калитин кивнул.
– Обыщите его.
Ираклия умело обыскали, нашли пистолет, защелкнули на руках за спиной наручники.
– Господин Федотов, – скучным голосом сказал Калитин, – вы обвиняетесь в убийстве капитана Болдырева и…
– Что?! – перебил его Ираклий. – Миша… убит?!
– …и сотрудников Боевого братства в количестве четырех человек, – закончил Калитин. – Ведите его к машине.
– Погодите! – уперся ногами в пол Ираклий. – Давайте поговорим, подполковник. Я ни в чем…
Его ударили в спину между лопаток, и острая боль заставила Ираклия действовать. Он вывернулся из рук державших его гэбистов, ногой достал того, кто стоял сзади, и двумя ударами уложил остальных, чувствуя непривычную, туманившую голову ярость. Если бы не наручники, он бы справился с командой Калитина легко, несмотря на ее вооружение и численный перевес, но в квартиру вбежали еще двое парней, и дело приняло нежелательный оборот. Не помогло ни сверхскоростное маневрирование, ни мастерство рукопашного боя, отточенное четвертьвековым тренингом лунг-гом.
Троих помощников Калитина Ираклию удалось обездвижить надежно, но двое остальных, тоже хороших бойцов, повалили его на пол и взяли шею в болевой захват. Сознание Ираклия стало меркнуть, силы убывали, и в тот момент, когда он готов был потерять сознание окончательно, что-то произошло.
Руки, сомкнувшиеся у него на горле, разжались, хватка за локти ослабла. Перестал маячить перед носом и пистолет Калитина.
Ираклий, с трудом сделав вдох, поднялся с пола, ничего не понимая. Его противники выглядели сейчас чистыми истуканами, безвольными куклами, они смотрели куда-то в пространство и не двигались. Так же выглядел и подполковник Калитин, уронив руки и глядя перед собой остановившимся взглядом.
– Долго будете так стоять? – раздался сзади женский голос.
Пошатнувшись, Ираклий оглянулся. На него смотрела черноволосая, очень красивая женщина, как две капли воды похожая на незнакомку из сна, назвавшуюся птицей Сирин.
– Кто… вы?!
– Меня зовут Мария, я Ходок, принесла весть от вашего друга Егора Крутова. Но давайте поспешим отсюда, Ираклий Кириллович, эти мужчины скоро очнутся. Вы в состоянии идти?
– Как вы здесь оказались?
– Случайно шла мимо, – рассердилась гостья. – Разговаривать будем потом. Вам есть где укрыться на какое-то время?
Ираклий вспомнил родственника в деревне Малый Пролом под Бийском, кивнул.
– За городом, в деревне…
– Поехали.
Мария помогла полковнику снять наручники, подтолкнула его к выходу, и Федотов, деревянно переставляя ноги, двинулся за ней. Однако очнулся вдруг, чувствуя возвращавшуюся злость, и вернулся в квартиру, чтобы забрать кое-какие вещи и оружие. Спустившись во двор, где стояли две машины Калитина с водителями, сладко спавшими за рулем, он был уже почти в форме. Мария ждала его возле «УАЗа».
В половине одиннадцатого они выехали за город, а еще через полчаса остановились перед избой Алексея, двоюродного брата Ираклия, в деревне Малый Пролом.
Впервые за свои сорок с лишним лет Ираклий чувствовал себя мальчишкой, как в детстве, горя желанием произвести впечатление, казаться умным, сильным и значительным. С трудом подавляя в себе это, он вслушивался в речь незнакомки, чудесным образом вызволившей его из рук особистов Калитина, а в голове нет-нет да и сверкала тихая молния мысли-ощущения: это она!.. это она, судьба!..