Поле Куликово
Шрифт:
Далее стал всем править Святослав. Посадили его на посад княжеский, и пред тем, как освятить, голову обрили. Много кудрей было у него. Требовалось голову в порядок привести. Ольга времени сыну мало уделяла. По большей части она делами каверзными занималась. Потому и дела до него никому не было, окромя воеводы, из гридней возведенного, который был за отца и за мать одновременно.
Так вот с той поры и пошло. Как князь – так и бреют его почти наголо, а сверху чуприну оставляют или чуб еще то прозывают. Так было
Оттого же, спасая из воды других, так же за чуб тянут, то есть за волосы. Это русская традиция такая, из века в век переходящая.
Святослав не был таким, каким в истории отображен. Был он стеснен во многом, в речи нуждался, слабо произносил и говорил слова какие.
От этого, кстати, многие словоискажения пошли, которые затем в словесности отобразились и в письменность перевелись.
Теперь, неразбериха во многом и даже в обычной речи русской те слова присутствуют.
Возьмите хотя бы слово "чуб". Было оно словом "чуприна" от слова "чуповать", стоговать, значит.
Но князь не выговаривал буквы многие. Потому, говорил просто «чуп». Так оно и состоялось. Только вместо "п" поставили "б", чтоб созвучие было и более ярко отображало сказанное.
Но самому главному воевода князя обучил. Воевать тот умел. И всякий раз Ольга куда его и посылала. То в земли другие ходил, то по свету бродил, как волк овец опасая.
В общем, в Киеве он мало сидел. Да, матери-княгине того и не нужно было. Ей хотелось только богатств побольше. От того и сына своего не жалела, а в бои всякие посылала.
Воевал он с половцами-печенегами, которые братьями звались. Были у него встречи с каганом печенежским, Курей которого звали от слова такого.
Конь как помчит, так куря, пыль значит, и поднимается. Так и князя-кагана прозвали.
Многое ведал ему тот Куря, да и другие каганы, которых повстречал Святослав. Но не верил им князь русский и всякий раз нападал на те племена, подвергая их уничтожению.
Много в этом мать его – Ольга постаралась. Всякий раз говорила она сыну:
– Не верь им, верь только мне. Олег Вещий ведал правду отцу твоему, а ему Кий – основатель города нашeгo.
Верил Святослав матери. Никто ведь другой подтвердить обратного не мог. Да и боялись люди теперь всего. Даже рты закрывали рукою при виде князя или кого-то еще из его близких и ближних, не говоря уже о самой княгине.
Женился вскоре Святослав на одной из девиц, отличавшейся своей красотою. Разродилась она чрез время сыном, сама же умерла, не выдержав того.
Сына няньке княжеской передали, да так она его и вырастила. Князь же вторично женился через время годовое. От того и пошло потом, что сходиться с кем-то опосля смерти кого, можно только через год.
В общем, люди пример с князей брали и жили
Вскоре после торжеств, свадьбы значит, жена новая померла. Никто не узнал от чего и не догадался сам князь. Осыпь на ней была высыпана по телу всему, затем язвами жена княжеская покрылась.
Оспой прозвали болезнь ту и жену княжескую сожгли, пустив на плоту по реке по течению, боясь, чтоб заразы какой не разнеслось.
Так делать люди сами потом начали. И тех же волхвов сжигали, и злодеев, и других всяких. Но Ольга, конечно, знала от чего та скончалась. Подсыпала княгиня ей порошок, который приготовил один из ворожбеев старых, памятуя о каких-то древних секретах дела сего.
Чуть позже Ольга и его на тот свет отправила тем же путем и объявила на всю Русь войну тем, кто сиим делом занимался.
Так и повелось затем, что если ворожбей или ворожба – женщина значит, позже ведьмой стала называться, то ее и сжигали или его, коль то была мужская стать.
Вновь князь овдовел и больш решил не жениться. Княгиня сему не противилась. Надо было ей старость свою готовить и одного внука достаточно.
Но все же Святослав повстречал судьбу свою, девицу простую из рода простого. Был в походе он и по дороге заглянул к гридню одному. Там и встретил душу, ему приглянувшуюся в лице девы молодой и малой. От того и величали ее так – Малуша. Мала, значит.
Гридня того Добрыней звали от того, что добр был ко всем и хорошо относился. Часто говорили ему, что не место среди гридней, а он отвечал:
– Всяк видит свое только сам. Так вот и я. Гридень сегодня, а назавтра – кто знает? – в шутку так говорилось.
Но та шутка потом правдой оказалась и об том еще будет сказано опосля.
Возлюбил князь Малушу ту и хотел было на ней вновь жениться, но Ольга не позволила тому состояться, запрет большой наложив, к богу Перуну якобы относящийся.
«Нельзя тебе больше жену брать, – говорила Ольга, – Перун, бог наш, рассердится». И так уж две было.
Тогда, пусть, здесь проживает, – сказал Святослав, – хочу видеть подле себя хоть иногда, коль женою быть она мне не может.
Ну, хорошо, – согласилась Ольга, думая о том, что здесь к той зазнобе будет легче подобраться, – пусть, ее тот гридень привезет, что братом ей приходится. Но, чтоб не знал никто и не ведал. Пустъ, тайна сия пребудет только между нами да гриднем тем.
На том и порешили. Вскоре то все состоялось. Малушу в посад определили и робью обозначили, что значит, по-нашему просторабочей – уборщицей. Княгиня так и говорила:
– Робь Малуша, а ну ходь сюды. Водицы мне принеси и ноги усталые промой…