Полесские робинзоны

– Правь туда, вон в тот лесок! Интересно покататься в челноке по лесу.

Долговязый Мирон, крепко вцепившись руками в борта, сидел на корточках на дне выдолбленного челнока – «душегубки». Колени его едва не доставали до носа. Показывая на лес, он вдруг поднял руку и даже привстал немного.

Челнок качнулся.

– Да

Виктор, стоя управлявший челноком, не успел договорить – потеряв равновесие, он неловко растянулся и лодке. Душегубка качнулась еще сильнее, зачерпнула воды. Хлопцы тут же распластались на дне и даже затаили дыхание. Наконец челнок успокоился, в нем заплескалась вода.

– Видишь, чего натворил! – с упреком сказал Виктор. – И нужно было тебе вставать! Вычерпывай теперь!

– Да сам же ты и виноват! – огрызнулся Мирон. – Пофорсить захотел: вот, мол, как я ловко справляюсь с этой паршивой «душегубкой».

– Ну и справился бы, если б ты спокойно сидел!

– Я и сидел, а вот ты забыл, в каком корыте едешь. Чего стоял во весь рост?

Мирон попробовал было приподняться, но челнок снова резко качнулся.

– Опять встаешь?! – грозно крикнул Виктор. – Хочешь топиться – черт с тобой, а я подожду!

Мирон смутился.

– Ну ладно уж… – миролюбиво сказал он. – Давай лучше вычерпаем воду.

– А чем будешь вычерпывать? Черпак взял?

– А ты взял?

– А кто ж его знал, что эта колода будет течь?

– Да она и не течет. Через верх налилось…

Хлопцы неподвижно сидели друг против друга, словно аисты в гнезде, и поглядывали то на дно лодки где было пальца на четыре воды, то в глаза один другому.

Борта челнока, и без того невысоко поднимавшиеся над водой, осели еще больше.

И еще более опасным стало теперь каждое движение путешественников.

А вокруг расстилалось необъятное взбаламученное море. Позади уже едва виднелся берег, от которого они удалялись, а впереди, далеко-далеко, вырисовывался лес, приковавший внимание Мирона. Летом там кончалось озеро и начиналось непроходимое болото, сейчас залитое водой. Воде не было конца-краю, и на всем этом просторе лишь кое-где то группами, то в одиночку виднелись верхушки кустов и деревьев.

Погода стояла тихая, теплая. Весеннее солнце грело уже как следует. Деревья зазеленели. Шел второй паводок на Полесье в этом году: первый был с месяц назад, – с льдинами, заморозками. После него недели две держалась настоящая теплая весна. Вода почти сошла. Но потом снова начались дожди и снегопады. Неделю назад кончилась и эта непогода. В других местах приступили к пахоте, а то и к севу, но в этой низине все еще собиралась вода с далеких окрестностей, особенно с севера.

В такое-то время и попали сюда наши путешественники-одногодки, которым вместе было лет тридцать пять. И внешним видом, и, особенно, характерами они резко отличались друг от друга. Мирон – худой, угловатый парень с голубыми глазами, с острым птичьим носом и длинными светлыми волосами. Виктор, наоборот, приземистый, крепкий, черноволосый, с круглым и плосковатым лицом. Мирон – рассудительный, неторопливый, спокойный, Виктор – живой, стремительный.

Они готовы были спорить в любое время и по любому поводу и все же жить не могли друг без друга.

Оба учились в техникуме в одном из областных городов Беларуси и были самыми активными членами краеведческого кружка. Быть может, краеведение потому так и интересовало их, что оба родились и выросли и этом городе.

С самого детства они были соседями и товарищами, так же, как и их родители.

Отец Мирона работал на мельнице, Виктора – на стекольном заводе.

Природу, лес, деревню друзья знали только по экскурсиям, в которых участвовали, когда учились в семилетке. Далее десяти километров от города им никогда не приходилось бывать.

Учились оба хорошо, читали много книг, особенно приключенческих – Жюля Верна, Майна Рида, Купера. Интересовали их разные страны, «дикари», индейцы, которых теперь, пожалуй, и нет на свете. Восхищались разными приключениями из их жизни, происходившими лет шестьдесят – восемьдесят назад. Мечтали о пальмах, джунглях, а ни разу не видали настоящей пущи, которая начиналась в нескольких десятках километров от их родного города. Представляли себе увлекательную, полную опасностей охоту на тигров, слонов, львов, но ни тому, ни другому не довелось пока понаблюдать за обыкновенной белкой, прыгающей с ветки на ветку в родном беларусском лесу. Мечтали о море, о кораблях, а ни разу не побывали до сих пор на большом озере, километрах в двадцати от города.

В краеведческом кружке друзья узнали, что в Беларуси вообще, а в их районе особенно, есть немало уголков, не менее интересных, чем заморские. Есть пущи не хуже далеких тропических лесов. Есть озера и болота, которые весною превращаются в моря. Есть звери, реже встречающиеся на свете, чем слоны и тигры.

Постепенно выяснилось, что Мирона больше интересует ботаника, а Виктора – зоология. Читая книги, каждый из них главное внимание обращал на свою область науки. В живом уголке Виктор возился с кроликами, белыми мышами, лягушками, Мирон – с различными растениями. Постепенно каждый из них довольно серьезно ознакомился со своим любимым предметом.

Когда наступила весна, а с нею десятидневные каникулы, приятелям очень захотелось совершить вылазку за город, куда-нибудь подальше, на несколько дней посмотреть знаменитое полесское половодье. Такая вылазка казалась привлекательнее организованных по плану летних экскурсий.

– Там все идет по расписанию, как занятия в классе, – говорили они. – Заранее знаешь, где и когда будешь, что тебя ожидает. Не смеешь пойти, куда захочешь, остановиться там, где хочется, делать, что тебе нравится. Такие путешественники чувствуют себя как дома, не знают приключений и опасностей. Что в этом интересного?

Но когда они рассказали о своем замысле некоторым товарищам, те подняли их на смех:

– Ну и выдумали! Какая польза от такого путешествия, какой смысл?

– Ничего вы не понимаете! – обиженно ответил Виктор, и друзья больше ни с кем не заводили разговора на эту тему. А сами твердо решили выполнить свое намерение, чего бы это ни стоило, и доказать всем, что такое путешествие интереснее, чем обыкновенная экскурсия.

И вот наши путешественники в челноке-«душегубке» среди безбрежного моря. И пока оба довольны.