Полёт Ангела
Шрифт:
Несколько людей в столовой рассмеялись, когда Ангел потащила мёртвую индейку к главному столу. Некоторые даже сделали фото на телефон. Я была одной из них.
Харкер посмотрел на меня.
— Что ты делаешь?
— Я собираюсь послать Неро фотографию, чтобы он знал, что его подарок оценён по достоинству, — я добавила подпись к фотографии. — Боги, я обожаю эту кошечку. Она заставляет меня смеяться. Именно то, что мне нужно после прошлой ночи.
Губы Харкера изогнулись в лукавой улыбке.
— Постарайся,
— Я думала, ты должен подталкивать меня к хорошему поведению, а не поощрять мои выходки. Не подобает ангелу поощрять озорство.
— Ты права, — его голос прозвучал почти со вздохом.
Я сделала вторую фотографию, в этот раз запечатлев индюшачьи перья по всему полу.
— И ты тоже прав, — сказала я, отправив Неро две фотографии. — Тебе пришла идея отличного снимка. У тебя есть вкус в искусстве.
Ангел уселась у моих ног и принялась есть дикую индейку, которую она поймала. Как она умудрилась поймать птицу вдвое больше неё самой? Наверное, она, как и я, была тёмной лошадкой. Ну, кошечкой.
Я расправилась с первой тарелкой еды и принялась за второй. В этот раз доминирующей темой на моих тарелках с завтраком был десерт. В данный момент я не очень-то беспокоилась о том, чтобы подавать пример. После дерьмовой ночи я хотела сладостей, и побольше. Эй, даже ангелам надо заедать неприятности. Пожалуй, особенно ангелам.
— Ты ешь так, будто это твой последний приём пищи, — Харкер усмехнулся.
— Если полковник Файрсвифт своего добьётся, то это вполне может оказаться правдой, — я съела кусочек блинчика с черникой. — Я пропустила большую часть ужина и провела всю ночь без сна, застряв в комнате допросов. Мне понадобятся силы, когда полковник Файрсвифт зайдёт на второй раунд.
— Логично, — мрачно отозвался он. — Мне стоит поступить таким же образом, — он посмотрел на мою тарелку, заваленную десертами. — Ты будешь есть свой мраморный кекс?
— Да.
— Все пять кусков мраморного кекса? — уточнил он, потянувшись к моей тарелке.
— Все до последней крошечки, — я подняла вилку в угрожающем жесте, приготовившись проколоть ему руку, если он покусится на мой кекс.
Ангел под столом зашипела на него. Приятно знать, что она на моей стороне.
Харкер убрал руку.
— Тебе надо научиться делиться с друзьями.
Я наколола на вилку морковь, приготовленную на пару, и положила ему на тарелку.
— Не благодари, — с улыбкой сказала я.
Почему столовая подавала морковь на пару на завтрак — загадка. Наверное, потому что для здоровья полезно. Но сладости-то лучше. А лучшая часть во всём этом — то, что раз я
Харкер хмуро посмотрел на морковку, которую я ему положила.
— Это не кекс.
— Это полезнее для здоровья, чем кекс.
— Леда, вот не тебе давать мне совету по здоровью, — он выразительно посмотрел на мою тарелку и гору сладостей на ней.
— Знаешь, ты всегда можешь сам взять себе мраморный кекс. Тебе необязательно красть мой.
— Мраморного кекса уже не осталось. Ты забрала его полностью.
Я пожала плечами.
— Ну, попроси поваров приготовить ещё. Им придётся тебя послушать. Ты же тут главный.
— Да, я тут главный, — он расправил плечи. — И я говорю тебе дать мне один из твоих кусков мраморного кекса.
— Нет, — я откусила от своего кекса.
— Почему нет?
— Потому что они все мои. И ты не главный надо мной или над моим кексом.
— Это мой кекс. Мое здание. Мой город. Моя территория. Всё в этом офисе моё, включая этот кекс, — его голос звучал сердито.
— Вот ведь чёртовы ангелы, вечно вы такие собственники, — сказала я, повышая голос. — Вы думаете, что всё, на что упал ваш взгляд, автоматически становится вашим. Вы болеете синдромом «Все Вокруг Моё».
— Жаль тебя разочаровывать, Леда, но ты тоже ангел. Ты страдаешь от того же синдрома.
Я выгнула брови.
— Тогда пытаться украсть мой кекс — это очень неразумный поступок, ты так не находишь?
Он зарычал.
— Очень страшно, — иронически отозвалась я.
— Не испытывай меня, Леда, — его ноздри гневно раздулись, а голос превратился в уничижительный шёпот, царапающий мои барабанные перепонки.
— Нет, это ты меня не испытывай, — парировала я.
Наши взгляды схлестнулись на несколько секунд. Затем он потянулся к моему кексу. Я вонзила вилку прямо в его руку.
Харкер посмотрел на вилку в своей руке, затем обратно на меня. Его глаза широко раскрылись от шока.
— Поверить не могу, что ты это сделала.
— А я поверить не могу, что ты пытался украсть мой кекс. Какого чёрта на тебя нашло, Харкер?
Прежде чем он успел ответить, по столовой рёвом прокатился крик:
— Она моя, а не твоя!
Я просканировала помещение, ища источник шума. Я тут же нашла их — два солдата мужского пола стояли по разные стороны длинного обеденного стола и сверлили друг друга гневными взглядами.
— Она никогда не была твоей! И никогда не будет!
Их взбудораженные взгляды метнулись к женщине-солдату, стоявшей с края стола и удивлённо наблюдавшей за ними обоими. Очевидно, она и была предметом их воздыханий, а также источником их конфликта.