Полет дракона
Шрифт:
Солнце стояло уже высоко и начало припекать. В ветвях звонко перекликались птицы.
– Вот что: - сказал Фэй, - я думаю, тебе следует побыть там одному. А я поброжу поблизости. Если что – позови. Я услышу.
Ли кивнул головой и медленно двинулся к входу.
Миновав колонны, он вошел в храм.
После жаркого египетского солнца внутри храма было прохладно.
Звук шагов гулко отдавался в стенах величественного здания. Свет попадал в храм сквозь большие проемы в потолке, и легкая пыль, поднятая с каменных плит движением воздуха, золотым дождем кружилась в его лучах.
Храм был оставлен жрецами, но не был забыт людьми. На большом, плоском камне, у стены лежали скромные дары, взывающих к милости богини людей: глиняный горшочек с едой, разноцветные кусочки материи, простенькое железное кольцо. Среди них Ли увидел и маленький кусочек шелка.
Эта частица далекой родины, неведомо как попавшая в знойный Египет, заставила его сердце учащенно забиться.
Ли поднял голову и закрыл глаза.
– Мама! – Тихо сказал он, обращаясь то ли к Исиде, то ли к образу давно ушедшей из этого мира матери. – Мама! Защити Ли-цин! Поддержи ее, дай ей силы одолеть невзгоды и препятствия! Отведи от нее глаза и руки недобрых людей, сохрани ее чистоту и нашу любовь!
Слова тихой молитвы улетали куда-то вверх, отражались от стен, перекрытий, и возвращались к нему преображенные, наполненные силой древнего, намоленного места и новым, таинственным смыслом.
Перед внутренним взором Ли возникло видение, так часто посещавшее его в последние годы: тоненькая, хрупкая фигурка девочки-подростка, сидящая на камне, у пруда, в саду Большого Платана. И первый взгляд, которым они тогда обменялись.
Ли достал из-за пазухи драгоценный черепаховый гребень в виде дракона с тремя звездами во лбу, с которым никогда не расставался и прижал его к груди.
– О, Исида! Великая Мать и защитница! Помоги нам! Защити Ли-цин! Помоги мне вернуться домой, и найти ее, живую и невредимую!
С этим словами он наклонился, и бережно положил на камень, рядом с маленьким кусочком шелка, свой дар Великой богине Мудрости, самую дорогую вещь, которая у него была: черепаховый гребень Ли-цин.
Ли не ощущал бега времени, и не мог сказать, сколько он стоит здесь, в гулкой тишине храма.
«Надо возвращаться». – Мелькнуло у него в голове. – «Фэй будет волноваться».
За спиной Ли послышались легкие шаги.
Он оглянулся.
В проеме, между колоннами храма стояла девушка-египтянка. Тень, падающая от колонны, не позволяла увидеть ее лицо.
«Бедняжка!». – Подумал Ли. – Она тоже пришла к Великой Матери просить о милости и защите…Я не должен ей помешать».
Ли в последний раз поклонился священному камню, и сделал несколько шагов к выходу.
Когда до стоящей у колонны девушки оставалось несколько шагов, она сделала шаг вперед и вошла в столб солнечного света.
Ли почувствовал, как пол ушел у него из-под ног, а сердце остановилось. Перед ним стояла Ли-цин.
Ни в эти, наверное, самые великие минуты их жизни, ни много позже, они не смогут объяснить себе, какая сила позволила им устоять на ногах.
Оба стояли неподвижно, не шелохнувшись, боясь, что чудное видение растает так же неожиданно, как и появилось.
«Это Исида пришла ко мне в облике Ли-цин!». – Билась в голове Ли одна единственная мысль.
«Я вижу сон». – Решила девушка. – «Богиня навеяла его, чтобы утешить меня!».
«Сейчас я подойду, подниму руку, и…коснусь пустоты». – Подумал Ли.
Он сделал шаг вперед, и протянул руки навстречу своей Любви.
Это было их первое прикосновение в жизни.
Фэй, обеспокоенный долгим отсутствием товарища, вошел под своды храма и остолбенел, увидев его и Ли-цин, держащихся за руки.
Они его не заметили.
Минутой позже такое же потрясение пережил и Юань, вошедший в храм вслед за Фэем. Он первым все понял и, улыбнувшись, сделал Фэю знак рукой.
Они вышли из храма, оставив влюбленных, наедине друг с другом.
ВМЕСТЕ
После ранения на пути в Мемфис Ли-цин заботами Юаня и жреца Сефхета быстро восстанавливала силы и душевное равновесие.
– Вы можете оставаться здесь столько, сколько захотите. – Сказал Сефхет ханьцам.
– Но, по моему разумению, девушке следует отдохнуть хотя бы месяц.
Ли-цин, узнав от Юаня о таком сроке пребывания в Мемфисе, огорчилась. Ей не терпелось вернуться в Александрию, сесть на корабль и отправится в Рим. Они поспорили, и Юаню пришлось применить всю силу убеждения.
– Послушай меня, - сказал он ей, – мы можем отправиться в путь, хоть завтра. Но, если ты сляжешь в пути, мы, возможно, никогда не попадем в Рим. Тебе этого хочется?
Ли-цин нехотя смирилась.
По совету Сефхета она пришла в храм богини Исиды.
«Она поймет меня!». – Думала Ли-цин. – «Исида сама потеряла любимого человека, и поможет мне».
Заброшенный храм сразу же приглянулся девушке. Здесь было легко и спокойно. Ступив под своды храма, Ли-цин чувствовала, что усталость и грусть отступают, и на их место приходят надежда и хорошее настроение. Здесь, под беззаботный щебет птиц, она думала о Ли.
«Ему должно быть гораздо тяжелее, чем мне. Я знаю, где он, и иду к нему. А он ничего обо мне не знает, и думает, что я, может быть, умерла. А, вдруг…, думая так, он женился перед походом на Запад?».
Эта мысль настолько потрясла Ли-цин, что она почувствовала сильную слабость, и была вынуждена опуститься на камень.
– Что с тобой? – Всполошился Юань, сопровождавший ее при каждом посещении храма. – Тебе плохо?
– Нет… - Тихо ответила девушка.
– Просто я испугалась.
– Чего?