Полёт мотылька

Лин Брук

Как только мужчина уезжает, в дверях появляется Альберт, что кажется мне подозрительным, так как обычно он приезжает только вечером.

— Ты сегодня рано.

— Решил провести с тобой весь день, — как ни в чем не бывало, подходит ко мне и целует в щеку.

Сдаюсь, даже не пытаясь бороться. Это бесполезно. Кажется, он живет в своём мире и вывести его оттуда будет ох как сложно.

— Я приготовила блины, будешь? — отстраняюсь от него и направляюсь на кухню.

— С радостью.

Мы завтракаем

молча. И я украдкой наблюдаю за тем, как он неуклюж сегодня. У него все валится из рук, он витает мыслями где-то за пределами этого дома, но продолжает при встрече со мной взглядами натянуто улыбаться. И это меня настораживает, ведь обычно мужчина всегда открыто проявляет свои эмоции, а сейчас он явно пытается скрыть от меня своё состояние.

Ему кто-то звонит, он нервно встаёт изо стола и выходит из кухни. Любопытство берет вверх надо мной, и я аккуратно следую за ним. Замечаю, как он выходит на улицу, и спешу в ванную комнату, где есть форточка, которая выходит как раз во двор. Забираюсь на унитаз и начинаю прислушиваться к шагам мужчины.

— Я уехал к Амели!

Радуюсь, что все слышно, и удобнее устраиваюсь у стенки.

— Слушай, давай оставим все, как есть. Я люблю её, — отчаянный шёпот Альберта не мог меня не встревожить.

— …

— Теперь так получилось, что прикажешь мне делать?

— …

— Я не хочу, ты не понимаешь? Что, если оставить все, как есть. Мы ведь не обеднеем.

— …

— Я придумаю что-нибудь, и он ничего не узнает.

–.

— Слушай, я решу вопрос и с Нареком, и со всем остальным, ты главное позволь закрыть дело с Георгием!

Услышав имя отца, я не на шутку пугаюсь. Чувствую, что что-то неладное кроется в этом диалоге, но по обрывчатый ответам Альберта не понимаю, что происходит.

— Пап, ты серьёзно? Что тебе стоит отказаться от своих планов ради меня?

— …

Теперь мне становится совсем плохо. Этот разговор не сулит ничего хорошего, и я начинаю панически бояться за свою семью!

— Плевать мне на это, я хочу быть с ней, — шипит он злобно, из последних сил сдерживая голос.

— …

— Раз так, я отказываюсь в этом участвовать! Я не позволю ни тебе, ни другим обстоятельствам встать у меня на пути!

— …

— Глупец ты, раз готов ради денег потерять сына!

Решаю больше не слушать этот накалённый разговор отца и сына. Из слов Альберта я ясно делаю выводы, что свекр что-то замышляет. И единственное, что теперь мне нужно сделать — это заполучить телефон Альберта. Любым способом.

Вернувшись на кухню, начинаю спешно убирать все со стола, думая о том, как усыпить бдительность псевдо мужа.

— Ты все убрала? — раздаётся позади голос Альберта, когда я мою посуду.

— Да, — поворачиваю голову в его сторону. — Мне показалось мой завтрак не пришёлся тебе по вкусу.

— Ты ошиблась, —

он натянуто улыбается и направляется ко мне.

— Накрыть заново?

— Нет, не нужно утруждаться, — он подходит очень близко ко мне и нежно касается моего лица.

Замечаю в его глазах некую опустошенность. Кажется, что вот-вот и в них я увижу слезы. Забавно говорить такое о Альберте, но это так. Он будто бы находится в отчаянии, и, от чего-то, мне становится не по себе.

— На улице хорошая погода, может прогуляемся? — интересуюсь с заминкой.

Лицо мужчины искажается в удивление, и он даже не пытается скрыть это.

— Я просто не могу больше сидеть дома, когда за окном светит такое яркое солнце. Знаю, что одну не отпустишь, так может пойдёшь со мной? — пожимаю плечами, смотря на него с надеждой на согласие.

Он соглашается, и уже через полчаса мы прогуливаемая по тропинке вдоль широких лесов. Наконец-то за долгие дни в заточении я ощущаю привкус лета, благодаря запаху трав и разогретой солнцем древесины. Закрываю глаза, вдыхаю ароматы лета и представляю чудесные времена в Эз. На душе становится хорошо-хорошо и, чувствую, как на лице моем рисуется долгожданная улыбка.

— Давно не видел, как ты улыбаешься, — возвращает меня к реальности голос Альберта.

Считаю про себя до трех, чтобы успокоится и не съязвить ему на этот счёт, а после открываю глаза.

— О чем ты думаешь? — интересуется с особым любопытством.

— Ни о чем, просто наслаждаюсь природой. Давно не бывала на улице, — говорю частичную правду.

Он останавливает меня, поворачивает к себе лицом и нежно прикасается двумя руками моего лица. Все внутри сжимается. Я не готова к тому, что он хочет сделать, поэтому опережаю его:

— Ты оказался прав, — вырывается из уст.

— О чем ты?

— О родителях. Я не смогла тогда их опозорить, отказавшись от побега, не смогу и сейчас. Их счастье очень важно для меня!

— А мне важно твоё счастье.

Хочется рассмеяться прямо в лицо и спросить его: «Если важно, тогда почему ты делаешь все, чтобы сделать меня несчастной?», но я молчу. Не хочу снова ссориться. Это не поможет.

— И я сделаю все, чтобы сделать тебя счастливой. Хоть и не сейчас, — обнимает и крепко прижимает к груди.

Сначала думаю аккуратно вырваться из его объятий, а потом решаю действовать более решительно и обнимаю его в ответ. Замечаю, как от моего прикосновения, его тело тает в умиротворении. И я начинаю чувствовать себя очень низко даже для самой себя, ведь по сути, я сейчас играю его чувствами.

Он первый отпускает меня, и мы молча продолжаем нашу прогулку. Хочется развернуться и сбежать отсюда, от него, но понимаю, что я взаперти и мне никуда сейчас деться.

— Какие ты любишь цветы? Мне кажется, розы тебе не нравятся.