Полет над бездной
Шрифт:
— То есть все ваши драки, провоцировал ты?
Норбер кивнул.
— Я всегда знал, как на него надавить, знал, чем его задеть, а когда узнал про отца…
— Ты над ним издевался, — ужаснулся Ник, откинувшись на перило табурета.
Он никогда не задумывался о том, что происходило между его сыном и Сэтом, списывая все их поведение на мальчишечью драчливость. Ему тогда и в голову не приходило задуматься над тем, что они дерутся только друг с другом, что хамят только друг другу.
— Я хотел, что бы он был несчастным. Просто хотел, потому,
— Ты издевался над Сэтом! — заявил Ник, не в силах отключиться от этой мысли.
— ДА!!! — воскликнул Норбер нервно. — Я ненавидел его и он меня наверно тоже… Я думал, что ненавидел, но… он такой дурак.
— Он винил себя во всем от первого и до последнего мгновения. Он видел сотни кошмаров, мечтал что бы кто-то ему отомстил за его отца. Его мучила совесть и физическая боль, а ты издевался над ним!!!
— Я был дураком…
— Какой кошмар, — прошептал Ник.
— Ты даже не догадывался, что помогал мне в этом…
Ник непонимающе посмотрел на сына.
— И до сих пор не догадываешься, сейчас приведу тебе пример. Вспоминай, это было еще во время войны, до того, как у Сэта появилась сила. Тогда боевые действия шли полным ходом, и вас с Вересовым почти никогда не было. Другие ученики разъехались к своим родителям, а мы с Сэтом были лишь вдвоем. Тогда я отводил душу по полной, не боясь последствий. Мы тогда не просто дрались, а избивали друг друга.
— Но…
— А вы ничего не знали, потому, что мы оба молчали…
— Почему Сэт никогда не жаловался? Ведь он мог рассказать, что ты его провацируешь?
— Не мог.
— Как это?
— Просто не мог. Не знаю почему, но он не хотел жаловаться, будто от его жалобы мир рухнет. Он не хотел тревожить Илью…
— Правильно, — прошептал Ник. — Он не мог отвлекать Вересова такими пустяками и верил, что сам должен справиться. Это на него похоже взваливать все на себя…
Норбер грусно улыбнулся.
— Тогда я просто этим пользовался, не думая о причинах.
— И в тот раз тоже?
— В тот? — не понял Норбер.
— Я о примере.
— А! Ну, разуметься тогда все было практически по обычному сценарию, если не считать того, что Сэту было очень плохо и он не хотел идти на конфликт.
…Была зима. Стены и окна замка пострадали и холод беспрепятственно пробирался внутрь.
Была ночь. И мороз был злее чем днем, а мрак добавлял ему уникальной силы, способной медленно убить любого невнимательного.
Норбер бродил по замку. Ему дыло скушно, новостей о военных действиях давно не было, а занять себя было совершенно не чем, разве, что подоставать Сэта, но для этого его нужно было найти. Только Нрбер свпомнил неприятеля, как увидил свет в щелке гостинной. Он улыбнулся понимая, что здесь на третьем этаже это было единственное теплое место, потому, что не имело ни окон ни дверей. Это было самое теплое место в доме, а с разведенным камином оно становилось великолепным убежищем от холода. А там где тепло, надеться тот, кто решит согреться и вот его мечто уже исполнекнная — он нашел себе занятие, придумал развлечение, осталось только зайти.
Он смело распахнул дверь и шагнул внутрь. Сэт и правда был тут. Он лежал на диване уткнувшись носом в перило и увернувшись в теплое адеяло. В камине горел огонь, создавая тепло. Он совсем не обратил внимание ни на открывшуюся дверь, ни на шаги, а значит он либо спал, либо его простуда набрала более серьезные обороты, но как бы там ни было, а сейчас он самая легкая жертва из всех, какие только можно придумать.
— Эй Сэт! — крикнул он, небрежно толкнув десятилетнего мальчишку ногой.
Сэт вздрогнул от неожиданности и, открыв глаза, тут же сел.
— Чего тебе? — спросил он вялым сонным голосом.
— Это вобщето мой диван! — Заявил дерзко двенадцатилний Листем.
— Ха! — буркнул Сэт. — Ты здоров?
Норбер скривился от негодования.
— Здесь ничего тебе не принадлежит. Этот диван, как и все остальное принадлежит Илье Николаевичу и оба мы на птичьих правах, так что не надо тут строить из себя…
Сэт не договорил. Его голос перешел в хрип. Из его груди вырвался приступ мучительного раздирающего кашля.
Норбер рассмеялся, искренне и радостно, подобно победителю, но Сэт не воспринял его. Стоило кашлю утихнуть, как он тут же надел очки, лежащие на маленьком столе, и хотел уйти.
— Ты что струсил? — спросил Листем, забыв о смехе.
— Я!? — поразился Сэт обернувшись. — Ты бредишь, на почве своей звездной болезни.
Норбера задело, и он без малейших предупреждений попытался ударить Сэта, но Вересов младший увернулся от кулака и ударил противника коленом в живот. Норбер медленно сполз на пол, чувствуя, как все внутри переворачивается от этого удара. Сэт пренебрежительно фыркнул и отвернулся.
— Псих, — выдавил Норбер. — Не диво, что родной отец пытался тебя убить.
Сэт замер. Тяжело дыша, он пытался взять себя в руки, но только больше вскипал.
— Что молчишь? — спросил Норбер, гордо вставая на ноги.
Сэт обернулся, медленно снял очки и исподлобья посмотрел на обидчика. Это были те дикие глаза, что когда-то напугали Норбера.
— Что? Я не прав? Довел отца…
Больше он не смог сказать ни слова. Сэт набросился на него. Листэм даже не догадывался какую ужасную пытку затеял, ведь в сердце Сэта все еще жила боль, а в ушах, от воспоминаний вновь появлялся этот дикий безумный смех. Пальцы мальчишки сомкнулись на шее обидчика. Одной рукой он сжал горло так, что Норбер начал задыхаться, но убивать его никто не собирался. Сэт ударил его головой о стену и тут же повалил на пол. Норбер рухнул не зная, как сопротивляться такой всепоглощающей ненависти, но инстинкт самосохранения требовал действий. Он попытался вскочить на ноги, но Сэт опередил его. Уверенно поставив ногу ему на спину, он перенес на нее весь вес, лишая противника возможности двигаться.