Полет над гнездом индюшки
Шрифт:
Заявление вполне в духе Кутепова, и если вы думаете, что он ехидничает, то жестоко ошибаетесь, Родя искренен, как двухнедельный щенок.
– Ладно, – Нелька встала из кресла, – все выяснилось, моя шея цела, Родион доволен семейной жизнью, я тоже, ступай, Дашка, домой, а вы, ребятки, топайте на пост и займитесь несением службы.
– Уж извините нас, – принялся оправдываться Слава, – сами бы никогда не пришли, Дарья Ивановна устроила такой переполох!
– Вовсе не удивительно, что подобная идея взбрела именно ей в голову, – хмыкнула Неля.
Глава 2
Через
Нынешний июнь выдался жарким, солнце безжалостно светит с прозрачно-голубого неба. Собаки забились в дом. Возле меня остался лишь теплолюбивый Хучик. Он никогда не уйдет от человека, который ест конфеты. Я подняла крышку набора «Монти» и обнаружила, что вкусные шоколадки превратились в липкую, отвратительную кашу, было большой глупостью оставлять их на солнце. В воздухе разливалась сонная истома. Я полистала книгу, читать не хотелось, пить чай или кофе тоже, выковыривать растекшиеся конфетки из фольги было противно. Да еще Хуч, навалившийся на меня всеми своими жирными складками, напоминал раскаленную печку. С мопсом хорошо обниматься зимой, а в знойную погоду вам это не понравится.
На участке стояла могильная тишина. Зайка и Аркадий парились на работе, близнецы мирно спали после обеда. Делать мне было решительно нечего, но и валяться на раскладушке больше не хотелось.
Я всунула ноги в шлепки и пошла на кухню. В конце концов, кто тут хозяйка? Надо проверить, все ли в порядке.
Решив заняться ведением домашнего хозяйства, я спросила у Ирки:
– Белье из прачечной привезли?
– Еще вчера, – зевая, ответила домработница.
– Поменяла его?
– Так я по средам всегда снимаю.
– Продукты есть?
– Всего полно.
– Может, съездить на станцию за хлебом?
– Три батона лежат, – пожала плечами Ирка.
– А мороженое? Наверняка забыли?
– С Машей забудешь, – влезла в разговор кухарка Катерина, – целый ящик коробками «Баскин-Робинс» забит.
– А еда для собак?
– Так вон пакет!
Я растерянно замолчала. И чем прикажете заняться? В полной тоске я поднялась наверх и столкнулась с няней, Серафимой Ивановной.
– Может, я погуляю с Анькой и Ванькой? – предложила я.
– Им еще два часа спать, – поджала губы няня, – и вообще, у детей режим! Вы бы пошли в сад, повалялись на раскладушке, книжечки почитали…
И она буквально вытолкала меня в коридор, приговаривая:
– Идите, идите, Дарья Ивановна, вы в прошлый раз Аньку с Ванькой угостили мороженым, разве это дело, а? Таким крошкам эскимо нельзя.
От полной тоски я влезла в «Пежо», доехала до станции и обнаружила, что на книжных лотках нет ничего волнующего.
– Придется в столицу катить, – в радостном предвкушении заявила я, разглядывая яркие томики.
– Это зачем же? – поинтересовался торговец.
– Куплю там новинки.
– Так ничего не выходило, – пояснил дядька. – Между прочим, у нас раньше, чем в Москве, новое появляется.
От полной безнадежности я скупила все газеты, которые нашлись в киоске, привезла их домой и швырнула в саду на раскладушку. Читать приобретенную желтую прессу не хотелось, а «Известия» оказались такими скучными и ложно многозначительными, что рот начала раздирать зевота. Не обрадовал и телевизор, делать было категорически нечего, нужно как-то убить тянущееся, словно эластичный чулок, время. Наверное, надо наплевать на советы домашних и взять себе хоть парочку учеников, иначе с ума можно сойти от скуки. Тот, кто считает, что ничегонеделанье прекрасно, глубоко ошибается. Хотя, может, кому и понравилось бы целыми днями пролеживать бока на кровати, но я сейчас завою!
В этот момент ожил телефон. С невероятной радостью я схватила трубку и услышала голос Нели:
– Эй, ты занята?
– Нет! – заорала я. – Совершенно свободна!
– Тогда топай ко мне, подарки разбирать.
В полном восторге от того, что наконец нашлось занятие, я кинулась на другой конец Ложкина, даже забыв причесаться.
Огромная терраса Нелиного дома была заставлена букетами.
– Сколько цветов, – ахнула я, – можно магазин открывать.
– А что, – засмеялась подруга, – отличная мысль – встать у дороги и начать бизнес, но, боюсь, Роде эта идея не придется по вкусу. Ладно, пошли в библиотеку.
Двадцатиметровое помещение было завалено пакетами, свертками, кульками и коробками. Мы уселись на пол и принялись разрывать обертки. Каждый подарок был тщательно упакован в яркую бумагу и снабжен бантиком или розочкой из ленточек. О красивой обертке позаботились абсолютно все гости, но большинство из них забыли положить внутрь визитные карточки или открытки, и теперь Нелька гадала:
– Кто припер эту идиотскую статуэтку? Вот жуть.
– По-моему, ничего, – вздохнула я. – Зайке бы понравилось, она собирает собачек.
– Отлично, – обрадовалась Неля, – значит, сей урод отправится к Ольге.
– Не надо. – Я попыталась сопротивляться.
– А это Машке, – Неля не обратила никакого внимания на мое замечание, – во, килограммовая коробка «Моцарт», пусть ребенок ест и радуется, мне нельзя, мигом стану на Хуча похожей, а у Али аллергия.
Мы просидели часа три, сортируя подарки. В результате гор с сувенирами оказалось четыре. Кое-что предназначалось моим домашним, кое-что Нелька решила оставить себе.
– Гляди, – она потрясла куклой над головой, – вот чудные, интересно, кто же додумался такое припереть?
Игрушка выглядела шикарно, ее явно купили в дорогом магазине. Кукла, примерно пятидесяти сантиметров длиной, была одета в роскошное кружевное платье, ее крохотные ножки обуты в белые кожаные туфельки с бриллиантовыми пряжками. Волосы, пышные, белокурые, завитой копной падали на плечики. Фарфоровое личико украшали огромные голубые глаза с чересчур загнутыми ресничками. На правом запястье у куколки болталась сумочка, расшитая бисером.