Полет над землей
Шрифт:
Виктор смотрел на нее с таким страданием, и она поверила. Он был так прекрасен, что оттолкнуть его не смогла бы ни одна из имеющих душу женщин. Кроме того, Нея знала, что такое одиночество и страх остаться одной всю жизнь. У нее не было близких – родители давно умерли, оставив ее на попечение дальних родственников, которым она была в тягость. Она проявляла способности к учению, но кто стал бы учить и содержать ее дальше. После школы она пошла работать в магазин, и с тех пор никому не было до нее дела. Отработав целый день в магазине,
Он прочитал ее мысли. И то, что сейчас в секунды она прожила всю свою жизнь, полную лишений и тоски по любви, в которой страстно нуждалась.
Виктор потянулся и поцеловал ее осторожно, коснувшись ее рта мягкими губами. Очень нежно. Это показалось ей прекрасным. Сейчас она была готова на все, ради него.
– Ты знаешь, что такое быть одному среди толпы, я вижу это! Я сразу это увидел… Возможно, ты единственная родственная мне душа на всем свете! Можешь ли ты меня полюбить?.. Прошу тебя!
–Да, могу…
–О, благодарю тебя!.. Я знал, я чувствовал это… как только увидел тебя там, на улице, такую грустную, нежную, ранимую!… Я так рад, так счастлив!.. Теперь ты со мной, и мы будем счастливы!
Говорил он с восторгом между поцелуями.
– Ты ведь моя?.. Ты уже любишь, верно?
Она неизменно отвечала:
– Да… да.
И он продолжал ее целовать, прижимая к себе все ближе.
Вдруг что-то изменилось. Они оба это почувствовали. Что-то неуловимое… шерох, сквозняк..
Виктор вдруг страшно побледнел.
– Все!.. Это он! Он вернулся!… О, боже! Ты должна уйти!… Исчезнуть! Немедленно!
–Что?
– Молчи и прячься! Сейчас же!… Господи, он уже знает!…
Он грубо затолкал ее за вешалку в гримерной, накидал на нее вещей и приказал молчать.
Тотчас в двери вошел какой-то человек. Она немного видела его сквозь ткань, но не полностью. Высокий, с хорошей фигурой. Гораздо старше Виктора… Лицо она не могла увидеть. Видно было лишь, что он одет в дорогой костюм по фигуре, и что невероятно модные лаковые ботики его отражали даже пол. Говорил он очень спокойно, дружески, немного насмешливо, и Нея не могла понять, почему вдруг Виктор так испугался.
–О, прости, я поздно. И так ворвался… Ты, вероятно занят?– спросил он у Виктора приятым баритоном.
–Нет, что ты, Александр!.. Я… читал новую пьесу.
–Правда?… Похвально. И как она тебе?
– Замечательно!
– Понравилась?
–Да! Разумеется!
– Исчерпывающий комментарий… Ты один?
– Да… А что?
– Я слышал голоса… Поэтому и зашел, как ты понимаешь.
– Я читал диалоги вслух. Хотел потренировать голос.
–А!… Женский голос тебе тоже удался на славу. Надо будет это использовать. Напомни потом. Кстати, сегодня наш цирк удался?
–Да!… Ты же слышал, как они кричали! После первого акта несколько дам и мужчин просто рыдали!
– Ну, не знаю, бывает, публика видит только то, что хочет. У толпы нет вкуса, разве что обоняние. Да, и их всегда привлекает низменное.
–Низменное?! Но что было низменного в сегодняшней пьесе?
– То, что объединяло все наши миниатюры. Страдания. Чужое горе имеет очень привлекательный запах… не замечал?.. А испытывая дешевое, по цене входного билета, сострадание, каждый может возвыситься хотя бы в собственных глазах. Чтож, таково наше предназначенье, очевидно, – мы преобразуем даже низменные чувства до высоты искусства.
– И только?.. А герцог Росмерих?.. Я знаю, ты его ценишь, как критика и искусствоведа, и не только, а он сегодня просто трепетал в своей ложе. Акль видел.
– Акль?! Что он мог видеть! Он и понятие не имеет что такое страдания.
–Ну…
–Ладно. Мне пора. Отдыхай.
Он встал и также быстро вышел. Виктор вздохнул. И прислушавшись к удаляющимся шагам через дверь, наконец, вытащил ее из-за вешалки.
–Мне тоже пора, – сказала она, когда он стряхнул с нее одежду, – я должна идти…
Он засмеялся, поправил ее волосы, растрепавшиеся под ворохом одежд.
– Все хорошо. Он ушел.
– Мне все равно пора! Уже очень поздно. Я начинаю работать в семь…
– Будет пора, я сам провожу тебя. А сейчас садись!
– Нет…
– Нея, не заставляй меня умолять! Если бы только знала, чем я сейчас рисковал! Ради тебя!
–Чем? – спросила, испугавшись, Нея.
Виктор усмехнулся.
– Это был наш босс – Александр. Он не позволяет никому из… короче говоря, никто, кроме членов труппы, не может сюда войти. Невыполнение его правил сурово карается. Меня могут изгнать.
– Уволить?
– Ну… да. Навсегда.
–Тогда тем более я должна уйти. Проводите меня, прошу Вас, Виктор!
–Конечно, только поцелуй меня снова!
Он вдруг обнял ее, прижавшись. Она была не в силах его оттолкнуть. Виктор это почувствовал и потянул ее на диван перед камином, страстно шепча на ушко слова любви. Сначала ее покорила его нежность, но потом его губы становились все настойчивее, руки – сильнее. Нея попыталась его остановить – не получилось. Оттолкнуть…
–Не надо, Виктор… Нет!
–Тише, любимая… нас могут услышать!
И вдруг кто-то сказал рядом, совсем близко.
–Уже слышу.
Виктор замер, побледнел и отпустил ее.
Перед ними на кресле, в непринужденной позе, сидел Александр. Она узнала его по голосу, и тому, как испугался Виктор.
– Итак, у нас гостья, а я даже не знаю об этом. Ведь, спрашивал тебя, Виктор, но ты заверил, что один.
– Я… прости меня, все вышло…
– Случайно?.. Да, ладно, Виктор, не мямли, и не трясись, сейчас уже неважно, что ты лжец. Представь меня даме! Может приятное знакомство и задушевное общение немного сгладят твою ошибку.