Полет ночной бабочки
Шрифт:
Он быстро набрал номер. Договорившись, смягчился.
– С щеглом, который с нами был, что будем делать?
– Ты ему что сказал? – спросил Леонид Григорьевич бармена.
– Чтобы сидел дома, не дергался.
– Вот и пускай пока сидит. Без него забот хватает. Нам еще с мастером разобраться нужно. Он мне сегодня будет звонить. Ты свои концы все убрал?
– Да, – пробормотал бармен.
– Смотри, – пристально глядя на него, проговорил Магистр, – я-то в случае чего выплыву, а ты потонешь.
– Я все понимаю.
– Того, кто видел вас ночью у кафе, нашел?
– Где же я его найду? – с трудом сдерживая злость, ответил бармен. – Он в лес убежал. Я и разглядеть его толком не сумел. Андрей тоже.
– А почему не догнали?
– Да он бежал, как заяц! И темно было, что ночью в лесу разглядишь?
– Но он-то разглядел!
Валентин махнул рукой, мол, «отстаньте от меня", или: «Откуда мне знать, почему он так хорошо ориентировался в лесу".
В это время в дверь постучали. Появился парень весьма внушительных габаритов и пробасил:
– Здравствуйте, Леонид Григорич.
Он покосился на незнакомых ему людей. Пудовые кулаки сжались, образовав устрашающих размеров шары.
– Поедете с ним, – магистр кивнул на Плюя, – он по дороге вам все объяснит. Только аккуратно там. И живым мне его привезите. Живым!
Парень молча кивнул и вместе с Плюем вышел в коридор.
Разговор происходил в Тарасовском ассоциативном центре молодежи, в кабинете его директора, Зобышева Леонида Григорьевича.
– Ну а мы, – он устало опустился в кресло, – будем ждать нашего птенчика Мишу.
* * *Заплатив по счету, Женька все же решила спросить официанта про Битка. Тот объяснил, что так рано он не приходит, пусть барышня зайдет часов в восемь, а то и попозже. В соседнем помещении есть пара бильярдных столов, и интересующий ее молодой человек любит там покатать шары.
Поблагодарив официанта, Женька покинула фешенебельное заведение, оставив там чуть ли не половину заработанных за сегодня денег.
Перед ней стоял все тот же вопрос: что делать дальше?
Так и не решив его, Женька отправилась на центральный проспект города, разглядывая витрины магазинов и кафе.
* * *Женька и не подозревала, что ее земляк Петька Хлест находится в каком-то полукилометре от нее. Пока девушка с любопытством разглядывала рекламу нового шоу, обещанного жителям Тарасова и его гостям, Хлестов около бывшего кинотеатра «Ударник«ждал своего приятеля, с которым они вместе мотали срок.
Петька на попутке добрался до Тарасова и, пораскинув мозгами, направился к корешу по кличке Синий.
Тот в свое время получил срок за попытку продать заезжему туристу икону восемнадцатого века. Икона вернулась к законному владельцу, а горе-коммерсант получил три года тюрьмы.
Увидев Хлеста, кореш удивился, а узнав, зачем тот пришел, обрадовался. Дело в том, что после отсидки он продолжал увлекаться стариной, но стал более осторожным и, как говаривал великий комбинатор, чтил Уголовный кодекс.
Кореш развернул небольшой бизнес, приносивший солидный доход. Несколько его «шестерок» в бойких местах стояли со скромными табличками, гласящими, что сии добрые люди купят различные предметы старины за хорошие деньги. Им тащили все, начиная от старинных монет и кончая самоварами. Ну, а натасканные бывшим искусствоведом молодые люди быстро определяли, что имеет материальную ценность, а что – просто хлам. То, что, с их точки зрения, можно было продать, покупалось за гроши. Хозяин вещи получал свои крохи, удивляясь, почему по телику твердят о большой стоимости, допустим, икон, написанных художником аж в позапрошлом веке, а ребята, лениво осмотрев его сокровище, доставшееся еще от прабабки, заявляют, что красная цена ей – полтыщи рублей. И то ее сначала нужно отреставрировать, а уж потом попытаться продать. Так что заплатить за нее они могут две сотни, от силы две с половиной, и то исключительно из сочувствия к владельцу вещи. И владелец, повздыхав, расстается с бабкиным наследством и уходит с ощущением, что его обманули.
Если бы обыватель знал, на сколько именно его кинули, он схватился бы за голову и потом долго упрекал себя в легковерии.
Приятель Хлеста буквально вцепился в слонов. Взял самого большого и принялся внимательно изучать. Петька не менее внимательно следил за его реакцией. Бывший сокамерник достал лупу и осмотрел сверкающий камень на лбу у слона. Отложил его и принялся за второго. Остальных четырех бегло осмотрел и отдал хозяину, глядя на него с ехидной улыбкой. Хлест с невозмутимым видом ждал ответа.
Он знал, что кореш предложит ему заведомо низкую цену. И был готов к этому.
– Сколько ты за них хочешь? – все с той же улыбкой спросил хозяин квартиры.
– Сто штук, – не моргнув глазом, ответил Хлест.
Мужчина рассмеялся, хлопнув по коленям руками.
– Петь! Штука! И то лишь потому, что я тебя хорошо знаю! Фигурки твои – фуфел. Камушки – натуральное крашеное стекло. Оправа, похоже, золотая. Жемчужины – искусственные.
Петька ожидал, что цена будет занижена, но не на столько же!
Он не спеша повернул слонов мордами к себе.
У самого крупного камень был прозрачным и сверкал. Петька думал, что это бриллиант. У второго – красный, у третьего – зеленый, у четвертого и пятого жемчужины – белая и розовая. У шестого – черная, как ночь.
– Синий, я похож на фраера? – все так же спокойно спросил Петька, но правое веко задергалось. Это значит, что Хлест в предгрозовом состоянии.
– Хлест, мы давно знаем друг друга. Ты веришь, что я специалист по подобным вещам?
Хлест продолжал хранить молчание.
– Так вот. То, что ты мне принес, – копия. Если хочешь увидеть подлинник, сходи сегодня на выставку, открывающуюся в пятнадцать ноль-ноль. Я как раз туда собираюсь. Можешь присоединиться.
– За то, что я уведу этих слонов, мне предлагали двадцать штук, – все еще не веря в постигшую его неудачу, заявил Петька, с недоверием глядя на Синего. – Какой дурак стал бы платить такие бабки за фуфел, который стоит, как ты говоришь, штуку?
– Хлест, – мужчина вновь взял в руки самую крупную фигурку и задумчиво уставился на нее, – не знаю, что у тебя там за дело было, но это копия. Возможно, какой-нибудь сумасшедший поклонник индийских древностей и выложил бы за нее такие деньги. Но только не я.