Полет стрелы
Шрифт:
— А вот и нужно. Что же была бы за Середина Лета, если бы я не собрал хотя бы одного букета. Кроме того, запах, которым ты так наслаждаешься, считается могучим средством от похмелья.
— В самом деле? — рассмеялась Тэлия.
— Понятия не имею, — сознался Крис. — Мое похмелье всегда включает в себя в качестве составной части заложенный нос. А что же ты не взглянешь на стебли?
Букет скрепляло серебряное кольцо в форме двух встретившихся в пожатии рук. Такой знак Герольды дарили только самым близким друзьям.
— Крис… Не знаю, что и сказать…
— Тогда скажи: «Спасибо, Крис, я принимаю твои извинения».
— Спасибо тебе, милый, и я действительно принимаю твои извинения — если ты принимаешь мои.
— С превеликим удовольствием, — сказал Крис, одаривая ее веселой ухмылкой. — Сердечко мое, я собирался подарить тебе его на Середину Зимы, но поскольку ты сказала, что никогда не получала подарков на День Рождения, я не мог упустить такого случая. И, черт побери, лучше, чтобы оно пришлось тебе впору — ты не поверишь, как трудно выяснить размер кольца для человека так, чтобы он о том не узнал! Носить его положено на правой руке, птичка; левая предназначена для других целей.
Тэлия надела кольцо, поклявшись про себя выяснить, когда День Рождения Криса, чтобы вернуть ему подарок с лихвой.
— Как раз, — сказала она, когда Крис уселся рядом с очень довольным видом.
Тэлия обняла его, впервые за много месяцев чувствуя себя совершенно счастливой, и нарочно приоткрыла узенький канал эмоционального контакта между ними, чтобы Крис узнал то, чего она не могла выразить словами.
— Ух ты… такое опьяняет еще почище того, что мы пили вчера, маленькая птичка!
Тэлия поняла намек и снова перекрыла канал, но ей ясно было, что Крис получил большое удовольствие от нежданной короткой встряски.
— Что это за цветы? В жизни не встречала такого замечательного запаха! Мне кажется, я могла бы жить, питаясь только их ароматом.
— Маленький северный цветок, растущий далеко в лесу, он цветет только в это время года. Называется «девичья надежда». Я подумал, что тебе он может понравиться.
— Страшно нравится. — Тэлия продолжала с полузакрытыми глазами вдыхать аромат букета. Крис, развеселившись, подумал, что она сильно смахивает на молодую кошечку, впервые повстречавшуюся с кошачьей мятой, о чем ей и сказал.
— Не могу объяснить… они пахнут, как восход солнца, как чудесный весенний день, как заветное желание…
— Как насчет «как завтрак»? — шутливо отозвался Крис.
— Завтрак? Ax вот оно что, значит, таково твое заветное желание… — Тэлия рассмеялась и поднялась на ноги. — Сегодня моя очередь, так что, полагаю, мне лучше вознаградить тебя за то, что ты так потрясающе мил со мной после того, как я пыталась убить тебя вчера вечером.
— А поскольку ты, похоже, влюбилась в эти цветы, я прослежу, чтобы они были в твоем свадебном венке, даже если мне придется лично вырастить их в теплице.
— Я думала, ты на такое не способен. — Тэлия выдернула из букета один из кремово-белых цветов и заткнула его за ухо.
— Ради тебя, птичка, я готов на все. Я никогда не нарушаю обещаний, если могу, а нынешнее обещание определенно намерен сдержать.
— Тогда мне лучше сдержать свое обещание приготовить завтрак. Где я возьму цветы, если позволю тебе загнуться от голода?
Они собрали разбросанные вещи и рука об руку вернулись к Приюту.
Глава 12
Над головой кричали улетающие на юг гуси. Стоял редкостный, великолепный день золотой осени — слишком чудесный, чтобы сидеть в четырех стенах, и поэтому Тэлия и Крис выслушивали ходатайства и жалобы, расположившись за выставленным перед дверью трактира деревянным столом. Последним просителем оказался маленький мальчик, державший под уздцы здоровенного тяжеловоза; он передал Герольдам послание.
Тэлия пробежала письмо глазами и, не говоря ни слова, передала его Крису. Пока тот молча читал, запыленный мальчишка-посланец беспокойно ворошил ногами кучу золотой палой листвы.
Крис вернул послание Тэлии; та облокотилась о шероховатую деревянную столешницу и положила подбородок на руку.
— Как давно это случилось? — спросил Крис мальчика.
— Дня два как, — ответил тот, пятерней отбрасывая с глаз непослушные темные волосы. — Но распря, та уж сколько лет тянется. Все бы ничего, кабы не отравленный колодец. Потому батяня меня и послал. Думает, лучше замириться сейчас, покуда никого насмерть не уходили.
Тэлия взглянула, на какой высоте стоит солнце; и сделала мысленную прикидку.
— Я за то, чтобы выехать сейчас же, — сказала она наконец. — Твой совет?
Крис смахнул со стола налетевшие листья и глянул через плечо на трактир.
— Больше никаких жалоб и прошений выслушивать не надо, но если мы поедем туда, в глухомань, на дорогу уйдет весь остаток дня. Чтобы наверстать время, нам придется ехать полночи, и у нас не будет возможности пополнить запасы продовольствия до самой Умниковой Переправы.
Щиты Тэлии выбрали именно этот момент, чтобы рухнуть; она с такой силой ощутила тревогу мальчика, что ей пришлось бороться с тошнотой, силясь водрузить блоки на место. Однако заставить защиту работать больше, чем вполсилы, ей не удалось: даже когда щиты обступили ее вновь, Тэлия все еще чувствовала волнение малыша.
— Насколько я понимаю, твои слова значат, что ты считаешь, что нам нужно сейчас пополнить запасы продовольствия и подождать до утра.
— Более или менее.
— Ну а я не согласна; давай закругляться здесь и трогаться в путь.
Они ехали следом за мальчишкой, который казался игрушечным на огромном толстоногом битюге, больше привыкшем тянуть плуг, чем ходить под седлом, и Тэлия отчетливо чувствовала неодобрение напарника.
— Ты позволила мальчику повлиять на тебя, — сказал Крис наконец, глядя, как вокруг ног Спутников и чирр закручиваются маленькие смерчи палой листвы.