Полет ворона
Шрифт:
А вот мнимый «часовой» – тот совершенно не пострадал. Он аккурат в это самое время ворота открывал. Ну те самые, где совсем недавно пленники сидели. Именно по этой, кстати, причине часть прибывших обозников выстроилась двумя цепочками, образовав подобие коридора, по которому планировалось народ до места посадки довести. Ибо стоят фургоны не непосредственно перед воротами – чуть в стороне. Почему? Да… выкопал в своё время какой-то умник канаву поперёк площадки – да так и не зарыл… Не подъехать близко!
Откровенно говоря, мы примерно такого, в принципе, и ожидали. Разве что масштабов угадать не смогли. Но – готовились всерьёз.
Так что «коридор» пришлось загнуть чуток вправо. Неудобно?
Ну… это тоже – смотря кому.
Обознику – и верно, неудобняк. Но ведь тут присутствовали не только они!
Ибо за воротами гостей уже ждали.
Но не бессловесные женщины – а два пулемёта ПКМ и десяток соответствующим образом упакованных мужиков… Не с зубочистками, как понимаете…
А вот пулемётчику, что изнутри расположился, – самое то! Не ударят пули по фургонам!
Правда, часть «коридорных» в этом случае из-под прицела ПКМ уходила… но ничего – для этого ещё один пулемёт имелся – на крыше. И вот ему уже никто не мешал.
Боюсь, что немногие из обозников прожили достаточно долго, чтобы правильно оценить подготовленную им встречу. Но те, кто успел, уж точно не смогли пожаловаться на недостаток оказанного внимания!
Захлопали снайперские винтовки, вышибая прямо через брезент пологов невидимых пока противников. Поднялись за спинами каравана стрелки – не зря ребята прятались, никто их не заметил. Немного их – но положение удобное!
И выскочившие из фургонов люди тоже навряд ли готовились тут кого-то встретить. Но – встретили… взглянули чёрные дыры автоматных стволов – и это для многих стало последним в их жизни зрелищем.
Жестоко?
Ну… и так тоже можно сказать.
Но мы не можем рисковать – варианта со взятием заложников никто не исключал. А сомнений в том, что эти гаврики могут такую штуку сотворить, не было никаких. Для них перспектива дальнейшего существования в каком угодно статусе была и вовсе туманной. Любой князь, будь он трижды из бывших бандитов, повесит подобных ухарей без всякого суда. А в случае любой проволочки рискует повиснуть рядышком. Суровые ноне времена…
И работорговцы об этом прекрасно знали. Рук никто не поднял, дрались отчаянно.
И всё же… невозможно предусмотреть всего и везде.
– Беглец – Копью! Требуется твоё присутствие! Срочно!
Так… что-то пошло криво…
Чуть съехавший в яму фургон накренился набок. В постромках запутались мёртвые лошади – возница пытался срулить. Не вышло – вон он, скорчился на козлах.
– Внутри люди. Человек… ну с десяток точно есть. И пара-тройка этих ухарей. Обещают подорвать фургон, если не придёт наш старший.
– Ну, крикни им, что я пришёл…
Мой оппонент – худющий молодой парень лет двадцати. Нервничает – зрелище лежащих поблизости мертвецов хорошему настроению мало способствует. А ведь совсем недавно они были его товарищами! И вот – лежат…
– Чего ты хочешь?
– Ты кто?!
– Беглец. Слыхал?
Судя по расширившимся зрачкам, да. И ничего хорошего в этих слухах не имелось – это очевидно.
– Так вы…
– Химики, ты правильно понял.
– Дайте нам лошадей! И не преследуйте, иначе мы…
– Знаю, всех поубиваете. Так?
– Да…
– С момента попадания в ваши руки они и так уже, считай, мертвецы. Ибо ничего хорошего их в будущем точно не ждёт. И ты это знаешь…
Ибо рабов никто не покупает, чтобы посадить их на землю – это давно и хорошо всем известно. Не Средневековье, чай… двадцать первый век на дворе!
Тяжёлые, опасные для жизни работы там, где своих использовать жалко или попросту невозможно. Всевозможные опыты… или добывание полезностей во всяких отравленных местах. В любом случае раб не живёт долго! А уж если кого застукают на использовании рабского труда – то он позавидует своим недавним пленникам.
Это ни для кого не является тайной…
Так что и пугать нас (да и кого угодно вообще) их возможной смертью – не самая хорошая идея. Может и не прокатить…
Парень облизывает внезапно пересохшие губы. Надо полагать, какая-то надежда всё же теплилась в его душе. Не удалось!
– Так что за лошадей – забудь! Могу предложить следующее, – говорю я. – Ты ведь в курсе, что варианта с тем, чтобы просто вас отпустить, не существует. Так?
– Ну…
– Тот, кто рискнёт отпустить работорговца…
– Мы никого не продаём!
– Да – вы их перевозите. Можно подумать, не в курсе, кого и зачем везёте… Слушай, ты хоть мне сказочки тут не рассказывай, лады?! Я ведь повернусь и уйду!
– Хорошо…
– Так вот, тот, кто вас выпустит – займёт ваше место на виселице. Всегда так было, и не вижу, почему для нас должны сделать исключение. Но… ведь вы могли и с боем прорваться…
Он не понимает.
– Дак… лошадь же…
– А своих ног нет? Кстати, сколько вас?
– Трое… А что?
Заинтересовался!
– Но, как понимаешь, не так-то всё и просто! Должен быть бой – и должны быть свидетели его.
Поясняю.
Повозка остаётся на месте. Из неё вылезает один из конвоиров и, сопровождая нескольких пленников, доходит до опушки леса. Там его уже будут ждать.
– Бой холодным оружием – один на один. Без стволов – у нашего человека, кроме ножа, ничего не будет. У вашего – тоже. Ни ствола, ни снаряги – он всё должен оставить в телеге. Иначе он и пяти метров не пройдёт – завалят снайперы. Дошёл до встречающего – пленные свободны и могут уходить. Выиграл схватку – лес рядом. Потом идёт следующий…