Полет ворона
Шрифт:
чуть не убила всю команду. Но она кричала: «Ты должен был быть с ним, спасти его».
Или хуже: «Если бы я была там, он бы выжил». Фингал почти не говорил, его голос был
полон горя.
– Это не Тали, - прошептала я. – Потеря его свела ее с ума?
– Дай ей время, - сказала Милла, которая, как и все, выглядела измотанной. – Она не
приняла еще, что его нет. Ей нужно выплакаться, отдохнуть и подумать. К утру она станет
собой и начнет отдавать приказы.
Милла
Лестница. Мы какое-то время не трогали ее, думая, что, если бы она хотела сброситься, то
не стала бы брать с собой вещи. Когда начало темнеть, мы задумались, кого отправить
говорить с ней, и выбрали меня.
Я взбиралась и вспоминала утро зимы, молитву Регана. Его сияющие голубые глаза,
его лицо, полное решимости, надежды и смелости.
«Прощай, тьма. Здравствуй, свет. Веди нас к новому дню».
Тали была в дальнем конце выступа, обхватывала руками колени, опустив голову.
Она укуталась в одеяло. Я подозревала, что она долго не двигалась.
– Прочь! – прорычала она, когда я приблизилась.
Я села на камни в нескольких шагах от нее.
– Скоро стемнеет, - сказала я.
– Лучше уйти вниз до этого.
– Прочь, Нерин!
Я выждала и заговорила:
– Реган бы этого не хотел, - тихо сказала я. – Он понимал бы, что мы будем
печалиться. Но он бы не хотел злости. Он бы не хотел, чтобы мы встали против друг друга.
Она подняла голову, в угасающем свете ее лицо было призрачной карикатурой.
– Откуда тебе знать? – рявкнула она. – Если бы не ты, я бы была с ним, и он не умер
бы! Пошла прочь, или я тебя сброшу!
Я ушла. Я знала, как она сильна, и я видела безумие в ее загнанном взгляде.
Она не спустилась и утром. Мы приходили к подножию Лестницы по очереди, чтобы
помочь ей, если она задвигается. Чем дольше это длилось, тем слабее она становилась, и
когда она сдастся, Лестница будет опасной. Обычная работа, что уже встала после вести о
смерти Регана, теперь была почти заброшена, хотя Милла и Ева кормили нас, а бледный
молчаливый Фингал продолжал выхаживать раненого Циана.
Вереск и Шепот ушли по спиральной лестнице к Народу внизу. Мы сидели за столом
и тихо говорили о будущем, и я слышала, что некоторые шептали, что все кончено, что им
стоит уйти на юг до зимы, поискать работу или оставшихся родственников. Когда Милла
возмутилась, что они быстро потеряли надежду, один отметил, что без лидера мятежа не
будет, без будущего все потеряют волю сражаться. Как мы могли успеть к середине лета,
кто поддержит нас из атаманов без Регана? Никого похожего на него не было.
Мы говорили об этом. Мы думали о том, кто может вести теперь: Милла, что была с
Реганом изначально, Большой Дон, Фингал. Но Милла, хоть и была сильна характером, не
была воином. Большой Дон не умел строить стратегии. Фингал не мог вести, не думая о
словах сестры. Мы рассматривали других, пытались увидеть путь из тьмы, но знали, что
выбор лишь один.
Когда наступил третий день, а Тали не пришла, я снова забралась на Лестницу. В
этот раз я поговорила с остальными, они подготовились. Если я не буду надеяться, то и
Тали не смогу этого передать.
Я взяла с собой флягу, ее уже должна была опустеть. Я взяла лепешку, завернутую в
ткань. В сумке было кое-что еще.
Тали, казалось, спала. Она лежала у каменной стены, длинные ресницы касались
бледных щек, одеяло укрывало ее. Ее лицо посерело, она выглядела на десять лет старше.
Я ступила вершину Лестницы, она открыла глаза.
– Ты глухая? – в этот раз она не рычала, а шептала. – Я сказала оставить меня.
– Если бы ты хотела умереть, - сказала я, сердце колотилось, - то уже умерла бы.
Если хочешь жить, то лучше есть и пить. Я принесла тебе кое-что. И я не уйду, так что
можешь не рычать, - я опустила перед ней еду и воду, а сама села неподалеку, скрестив
ноги. – И стоит помыться, - добавила я.
– Я не хочу, Нерин, - ее голос был слабым.
– Хочешь. Сядь. Дай я тебе помогу. Пока что я лидер, и я приказываю есть. Но
медленно, или тебе станет плохо.
Она села, ее покачивало от голода. Я дала ей флягу, она чуть не выронила ее. Но
выпила.
– Хорошо. Давай мне. А теперь кусочек лепешки.
– Не нужно кормить меня, - пробормотала она, забирая кусочек, что я отломила, и
положила его себе в рот.
Я ждала, пока она не съела половину и не выпила еще немного.
– Хорошо, - сказала я. – Иначе ты не сможешь спуститься, а я думаю, что ты не
хочешь, чтобы все видели, как Большой Дон несет тебя на плече.
Она прищурилась.
– Я не спущусь, - сказала она. – Я не могу. Не без него. Я ничего не могу.
– Ты знаешь, чего хотят все, - сказала я. – Никто другой нас вести не может. Так
вести, как Реган.
Она закрыла глаза, словно слова причиняли ей боль.
– Они справятся. Кто-то станет лидером. Большой Дон. Андра. Кто-то. Ты можешь.
– Ты не думаешь. Я часть этого, важная часть. Но моя роль иная. Тали, мы говорили
об этом, все остальные. Никто другой нас вести не может. Только ты. Ты нужна нам, - я не
добавляла свое мнение, что Реган не хотел бы, чтобы она сдавалась, он бы хотел, чтобы