Полетная практика
Шрифт:
– Вот скажи мне, Перепелица, зачем тебе эта проверка физической подготовки?
– Я должна подтверждать свою боеготовность, – стараясь не согнуться пополам и восстановить дыхание, выговорила она.
Он скривил губы.
– Угум, но ты же не боевой офицер. Офицером ты была при выпуске. Сейчас ты обыкновенный сотрудник вуза и даже не преподаватель. Ушла бы в декрет или уволилась из космофлота. Зачем тебе все это? – он презрительно посмотрел на ее руки. – Что это? Это не руки, а сосиски. А спина? У боевого
Ну все, хватит! Девушка выпрямилась и холодно спросила:
– Простите, а у вас есть разрешение на оскорбления?
– Чё? – не понял он.
Сейчас посмотрим и на мышечный каркас и руки-сосиски.
– У вас должно быть разрешение на оскорбления. Это как лицензия. Иначе…
Мужчина покачал головой.
– Ох, Перепелица. Тебе бы часть мозга ампутировать. Ты же на курсе одной из лучшей была. Какие мышцы были! А сейчас?
Он снова скривился.
– А что сейчас? – не поняла она.
Ее не сравнивали с отцом! Инструктор помнил ее по академии. Эта новость выбила ее из колеи.
– Доходяга, суповой набор – теперь понятно?
В голове что-то щелкнуло. Таким нелестными эпитетами награждал курсантов один из физруков. Физруками курсанты называли офицеров боевой подготовки в академии – все бывшие офицеры безопасности. У таких не забалуешь.
– В глазах появилось осмысление, а значит сработала память, – констатировал он.
– Андрей Михайлович… – все еще пребывая в изумлении, проговорила она. – Я вас не узнала. Вы старше стали…
Он покачал головой.
– Ну рассказывай, как здесь оказалась?
Дурацкое состояние, когда нечего сказать и так все понятно, но от тебя ждут пояснений.
– Работаю.
– Это я понял. Если ты здесь работаешь, то зачем пошла на проверку физ. подготовки? Только не начинай заново, что это твоя профессия и ты должна. У твоего курса было очень важное преимущество: вы могли пойти работать на гражданку, что ты и делаешь, или остаться в космофлоте. Если ты выбираешь гражданскую службу, то пиши рапорт и все. Но ты, как известно, что, в прорубе болтаешься. Ни туда, ни сюда.
В ответ Злата горько усмехнулась.
– Никто не горел желанием брать такого разностороннего специалиста, Андрей Михайлович. А в космофлоте тем более. Им опыт подавай и где-нибудь на крейсере.
– Ну и в чем проблема? – не понял инструктор.
– Вы забыли? Мы вместо стандартной практики на крейсере были в Центре и там воочию постигали искусство дипломатии.
Мужчина хмыкнул.
– И хорошо постигли?
– Да уж! – она снова согнулась, но сейчас ей было все равно. – Все лето разбирали бумажки архива и строем ходили в столовую.
– Перепелица, одним словом, – и он снова хмыкнул. – Ладно, не расстраивайся. Проверку ты прошла. Но выехала на прежних навыках. Через год ты не сможешь и половину выполнить. Если все же решишь остаться на гражданке, пиши рапорт. А если вспомнишь о своем офицерстве…
Девушка заставила выпрямить свою ноющую спину и холодно ответила:
– Спасибо, Андрей Михайлович.
Он, прищурив глаз наблюдал за ней. Бывший физрук знал, что ей обидно. Ведь он сделал все для этого.
– Из тебя бы советник вышел хороший.
– Спасибо за комплимент, – едко поблагодарила она.
Он снова хмыкнул.
– Тебе бы еще и язык укоротить. Капитаны бывают не только крейсеров, грузовых кораблей и пассажирских. Сейчас активно формируют разведку.
Андрей Михайлович уткнулся в свои бумаги. Проверка на то и проверка. Но Злате уже было все равно. В разведку ее не возьмут хотя бы потому что она женщина. Подписав все необходимые документы, инструктор засобирался.
– В так называемой буферной зоне, освоенной, но мало используемой, тоже требуются мобильные экипажи. – словно невзначай бросил он. – Молодых капитанов как раз туда и отсылают. Это не работа с бумагами, не нудные отчеты. Своя рутина, корабельная.
Дыхание было восстановлено и девушка не удержалась от сарказма:
– Что и капитан-женщина уже имеется? Вы же говорили, что советником у капитана должен быть единомышленник. А капитаны у нас априори мужчины.
Инструктор пожал плечами.
– Может быть. Бывай, Перепелица и нарасти бицепсов, что ли.
– А я балетом увлекаюсь, – обида все же нашла свой выход.
Андрей Михайлович засмеялся.
– Это хорошо и красиво. Тогда танцуй, а не просто увлекайся, – оставил за собой последнее слово он.
В тот день она еле приползла домой. Мышцы горели огнем и в последующие два-три дня, она знала, будет еще хуже. Но впервые за два года Злата чувствовала себя хорошо.
Через месяц раздался звонок и бывший физрук сходу спросил вместо приветствия:
– Перепелица, жива?
– И вам здравствуйте, Андрей Михайлович.
– Здорово. Ты решила к какому берегу пристать?
– Ну… – девушка замялась. Эта мысль посещала ее голову очень часто, но к какому бы то решению она не пришла.
– Понятно, – оборвал он. – Через неделю в Центре будет проходить слушание на формирование новых экипажей для обслуживания буферной зоны. Мне продолжать или гражданская жизнь все же перевесила?
С одной стороны, бывший физрук был типичным офицером безопасности – прямолинейный вояка. С другой стороны, он четко знал о колебаниях бывшей студентки. И самое главное, он как типичный вояка говорил по делу и ждал этого от других. Здраво рассудив, что ничего страшного с ней не случится, она решила выслушать. Не понравится и поймет, что не ее – напишет рапорт.