Полежаевские мужички
Шрифт:
Ох, не на таковского вы напали! Вовка и Геннадию Ивановичу ничего не скажет… Раз в союзе с Негановым — никаких откровений!
Ну до чего же Геннадий Иванович простоват: не может никак понять, что у Вовки за него же, бесхитростного, сердце болит. У Геннадия Ивановича из-под носу невесту норовят увести, а он ушами хлопает и помогает этому проклятому задавале фонарик искать. Да пусть бы помучился, попереживал, что «жучка» уже не найти. Эх, Вовка бы на месте своего квартиранта показал этому Толику, где
— Понимаешь, в чем дело… — признался Геннадий Иванович. — У меня, конечно, насчет тебя никаких сомнений нет: судье по сторонам глазеть некогда, за мячом уследить бы. Но Толик очень просил: узнай, говорит, на всякий случай, может, Вовка видел, кто подобрал «жучок».
— Уж не на меня ли он думает? — встрепенулся Вовка и почувствовал, как у него пересохло во рту.
Геннадий Иванович замялся, и Вовка, переборов испуг, перешел в наступление:
— Пусть тогда с обыском приходит! — гордо заявил он. — Вот уж я ему в бесстыжие-то глаза наплюю, и не отмыться будет всю жизнь!
— Да ты, Вовка, не заводись, — примиряюще сказал Геннадий Иванович. — Он ведь не обвиняет тебя ни в чем, он только спрашивает.
— Знаю я, как он спрашивает, фон-барон, белоручка, хвастун несчастный!
— Ну, ну, поехал! — засмеялся Геннадий Иванович. — Тебе уж и сказать ничего нельзя. Недотрога какой.
— А чего он? — Вовка обиженно шмыгнул носом.
Геннадий Иванович ушел на работу, а у Вовки совсем испортилось настроение.
Ну-ка, надо же было ему разыграть перед Геннадием Ивановичем такую комедию, и вспомнить стыдно теперь. Откуда только и нахальство бралось? Вот уж позора не оберешься, если станет известно, что фонарик и в самом деле у Вовки.
И чем больше распалял он себя укорами, тем отчетливей понимал, что «жучок» надо возвращать не затягивая: это же настоящая пытка — владеть фонариком и делать вид, что и знать не знаешь, куда он запропастился.
А как возвращать? После разговора с Геннадием Ивановичем сделать это стало еще труднее. Вовка знал, что Геннадий Иванович при встрече с Негановым первым делом заявит: «Нет, Толик, ты на Вовку лучше и не греши: уж мне-то бы он признался… У нас с ним секретов нету».
Вовка прокручивал в голове всевозможные варианты, больше и больше склоняясь к тому, что «жучок» легче всего подбросить.
Сначала он думал сделать это на волейбольной площадке, но, пораскинув умом, понял, что тогда станет слишком очевидным: фонарик подбросили. Волейбольную площадку миллион раз за сегодняшний день облазили. Но это бы еще полбеды: миллион раз облазили, а на миллион первом разе наткнулись на этот распроклятый «жучок». Страшнее-то другое.
А если еще кто-то позарится на фонарик снова? Подберет, упрячет, а Вася сельповский проговорится, скажет: у Вовки видел…
Вовку пот прошибал от таких раздумий.
И все-таки есть справедливость на свете! Посетила и Вовку гениальная мысль: а что, если засунуть фонарик Николаю Павловичу в пиджак? Вовка знал, что пиджак, в котором директор школы работает по хозяйству, вешается на гвоздик в прихожей. Конечно, без причины идти в дом к Негановым рисково, а причины никакой не было. Оставалось пробраться незамеченным и незамеченным же вернуться назад.
Вовка выскочил на улицу, ощущая в кармане холодящую тяжесть фонарика.
По его расчетам, Негановы сейчас собрались за столом, обедали.
Ну, так и есть. Неганиха принесла из ограды дымящийся самовар.
Лучшего момента и не придумать.
Но поселил же черт директора школы рядом с магазином! Кто-нибудь да торчит на улице: то из магазина, то в магазин.
Вовка собрался с духом и пошел мимо магазина в открытую: покупателей не переждешь.
И надо же: Вася сельповский на крыльце появился, пальчиком Вовку к себе подозвал:
— Горит по деревне-то, товарищ Воронин.
Вовка с перепугу не понял, что горит, заоглядывался.
— Да нет, — засмеялся Вася, — не в буквальном смысле горит. Негановский фонарик ребята ищут.
— А уже нашли, — соврал Вовка.
— Ну да, — не поверил Вася, — а карман-то у тебя чем оттянуло?
— У меня другой.
— Ты вот что, парень, — сказал Вася серьезно, — тебе это баловство ни к чему. Доставай фонарик сюда.
Вовка совсем растерялся.
— Доставай, доставай. — Вася сам направил Вовкину руку в карман, и, едва фонарик вынырнул на свет, как сразу же перекочевал к Васе в пиджак. — Ну вот, и не было у тебя ничего.
Вовка, не мигая, смотрел на Васю и ничего не мог сообразить.
— Ну, чего глазки вылупил, дурачок? — сказал Вася ласково. — На, возьми себе рубль на конфетки.
Вот уж такого поворота Вовка не ожидал.
— Да вы что, дядя Вася… Я же отдать хотел…
— Вот и отдал, — сказал Вася, хихикнув. — Бери, бери конфет-то, пока магазин не закрыли.
Вовка бы ни за что до такой низости не опустился, не стал бы ничего покупать на омерзительную рублевку, но продавец вышел закрывать магазин на перерыв.
— Аркадий Ильич, — сказал Вася, — тут малец к тебе за конфетами прибежал. Уважь его.
Пришлось Вовке язык проглотить и молча войти за продавцом в магазин.
— Ну, каких тебе? — спросил Аркадий Ильич.
— Да хоть каких.
— Дешевых или дорогих? — : не унимался Аркадий Ильич.
— Дорогих, — отчаянно сдался Вовка.
— Правильно. Гулять, так с музыкой! — засмеялся Вася и похлопал Вовку по спине. Вовка поежился.
Митька был непреклонен.