Полицейские и провокаторы
Шрифт:
Второе делопроизводство (декабрь 1880—1917) — законодательное, занималось составлением полицейских инструкций, циркуляров и подготовкой законопроектов, а также ведало организацией полицейских учреждений в России;
Третье делопроизводство (декабрь 1880—1917) — секретное, до 1 января 1898 года осуществляло политический сыск, гласный и негласный надзор, борьбу с политическими партиями и массовым движением, охрану царя, руководство заграничной агентурой, а также наружным и внутренним наблюдением на территории России. После 1 января 1898 года большая часть функций Третьего делопроизводства перешла в Особый отдел;
Четвертое делопроизводство (февраль 1883—1902, 1907—1917) —наблюдательное, производило надзор за ходом политических дознаний в губернских жандармских управлениях, после 1907
Пятое делопроизводство (февраль 1883—1917) осуществляло гласный и негласный надзор,
Шестое делопроизводство (1894—1917) наблюдало за изготовлением, хранением и перевозкой взрывчатых веществ, ведало разработкой и реализацией фабрично-заводского законодательства, с 1907 года выдавало справки о политической благонадежности лицам, поступавшим на государственную службу или в земство,
Седьмое делопроизводство (1902—1917) наследовало у Четвертого делопроизводства наблюдение за дознаниями по политическим делам, ведало составлением справок о революционной деятельности лиц, привлеченных к следствию по делам о государственных преступлениях, с 1905 года занималось составлением циркуляров о скрывшихся обвиняемых,
Восьмое делопроизводство (1908—1917) заведовало сыскными отделениями — органами уголовного сыска, школой инструкторов и фотографией Департамента полиции;
Девятое делопроизводство (1914—1917) занималось контрразведкой и надзором за военнопленными.
Кроме перечисленных делопроизводств в Департаменте полиции имелись Инспекторский отдел (1908— 1912), возглавлявшийся директором Департамента полиции и выполнявший ревизии полицейских учреждений, и Особый (политический) отдел (1898— 1917) — главный штаб политического сыска, который состоял из: Первого отделения, занимавшегося общей перепиской; Второго отделения по делам партии социалистов-революционеров, Третьего отделения по делам социал-демократической партии, Четвертого отделения по делам общественных организаций национальных окраин; Пятого отделения по разборке шифров, Шестого отделения, занимавшегося следствием; Седьмого отделения, выдававшего справки о политической благонадежности, Агентурного (секретного) отдела (1906—1917) и Секретной части (канцелярии). В составе Особого отдела находились специальная картотека, содержавшая карточки со сведениями о пятидесяти пяти тысячах политически неблагонадежных, коллекция фотографических снимков двадцати тысяч лиц, проходивших по политическому сыску, и библиотека нелегальных и запрещенных изданий [153] .
153
138 См.: Ерошкин Я. Я. «Россия под надзором»//Преподавание истории в школе, 1966, № 1. С. 90.
«Особый отдел,— вспоминал П Е. Щеголев, обследовавший после Февральской революции деятельность Департамента полиции,— жил совершенно изолированной жизнью в огромном здании — Фонтанка, 16, занимая 4-й этаж. Чиновники всех остальных отделений Департамента полиции не имели права доступа в помещение Особого отдела. Хотя директор Департамента и ведал всем политическим розыском, но фактическую работу по руководству политическим розыском нес на себе заведующий Особым отделом» [154] .
154
139 Щеголев Я. Е. «Жандармские откровения»//Каторга и ссылка, 1929, N°. 5(54). С. 96.
По замыслу реформатора политический сыск империи сосредоточивался в руках заведующего Третьим делопроизводством (Особым отделом) Департамента полиции. В Третьем делопроизводстве служили жандармские офицеры и редко штатские чиновники, которые, состоя в перечисленных отделениях, обобщали добытые другими лицами сведения, составляли по ним ежегодные «Обзоры важнейших дознаний по делам о государственных преступниках» и списки разыскиваемых политических преступников. Обзоры и списки рассылались
Часть жандармских офицеров Третьего делопроизводства занималась непосредственно политическим сыском. Они имели своих секретных агентов, поставлявших им информацию. В 1910 году генерал-майор А. М. Еремин, начальник Особого отдела, выделил этих офицеров в отдельную группу, назвав ее Секретным (агентурным) отделом.
Между Особым отделом Департамента полиции и периферийными подразделениями, осуществлявшими политический сыск на необъятных просторах империи, с течением времени сложились весьма натянутые, а иногда и враждебные отношения. Провинциальные сыщики обвиняли своих столичных коллег и руководителей в присвоении результатов их труда и получении за них наград. Обвинения имели основания. Поэтому Особый отдел не всегда получал из провинции подробные и правдивые отчеты о проведенных сыскных операциях. Он засылал своих секретных агентов в провинцию, чтобы получать недостававшую информацию и проверять поступавшие сведения. Иногда периферийные секретные сотрудники натыкались на центральных агентов,— проваливались операции, обострялись трения, дело не выигрывало.
Некоторым начальникам розыскных служб Петербурга и Москвы удавалось добиться прямых докладов директору Департамента полиции, а иногда и министру внутренних дел. Тогда информация в Особый отдел поступала с существенной задержкой, а иногда и не поступала вовсе. Лишь при одном начальнике Особого отдела С. В. Зубатове Департамент полиции располагал исчерпывающими, правдивыми и своевременно доставленными сведениями, попадавшими туда без задержки. Объяснялось это тем, что Зубатов до Департамента полиции служил в Москве и ощутил все обиды провинциальных сыщиков, поэтому периферийные коллеги вполне ему доверяли, тем более что в недавнем прошлом они были его подчиненными или учениками.
Здесь уместно упомянуть еще об одном подразделении Департамента полиции, которое хотел образовать его директор В. К. Плеве. В 1882—1883 годах начальники Жандармских управлений и Охранных отделении получили пакеты с секретными бумагами, содержавшими изложение условий вступления в тайное сообщество по борьбе с терроризмом и требования к его членам.
Получателям предлагалось ознакомить с содержимым пакета подчиненных им жандармских офицеров и сообщить свое и их согласие. Адресатам предписывалось все бумаги «по ознакомлении вернуть немедленно в сем же пакете» [155] . Несмотря на соблазнительные условия, желающих вступить в тайное общество по борьбе с терроризмом оказалось слишком мало, и затея лопнула. Какое место Плеве отводил этому таинственному подразделению в структуре Департамента полиции, мы не знаем. Возможно, он радел вовсе не за свой Департамент, а работал на процветание доблестной «Священной дружины» [156] .
155
140 См.: Шрейбер А. В. К. Плеве и террор//Народный вестник, 1906, N° 3-4. С. 67—71.
156
141 О ней в следующей главе. См.: Петришев А. Орден черных рыцарей//Народно-социалистическое обозрение, 1906. № 2. С. 25—28.