Полицейский звездопад (сборник)
Шрифт:
— Рассуждаете вы, может, и логично, — ответил ему Гуров, — но все равно совершенно неправильно. Конечно, получить улики против бандитов для нас важно. Но главное при этом — не подвергать вас опасности. Когда дойдет до дела, и мы будем составлять план операции, мы эту возможность постараемся совершенно исключить.
— У вас будет своя операция, а у них своя, — заметил на это Козенко. — И ваш план с их планом могут не сойтись. Ладно, я вас понял. Продолжаем действовать как договорились?
— Да, менять пока ничего не надо, — ответил Гуров. — Когда они подберут покупателя на вашу квартиру и будет назначена
— А если они предложат мне подписать генеральную доверенность на эту «однушку», которую я буду покупать, тогда что делать? Подписывать или нет?
— Сразу ни в коем случае не подписывайте. Постарайтесь это решение отложить, скажите, что подумать надо. После этого сообщите нам, и я или полковник Крячко привезем вам диктофон. На следующую встречу пойдете уже с диктофоном и все переговоры запишете. А там решим, надо эту доверенность подписывать или нет.
— Ладно, вас понял, — кивнул Козенко. — Значит, будем действовать по плану.
Глава 11
Следующий день не должен был принести никаких неожиданностей. Гуров и Крячко планировали с утра отправиться по адресам погибших владельцев квартир, найденных Новиковым, чтобы собирать показания для будущего уголовного дела. Оксана хотела заняться своими журналистскими делами.
Согласно этому плану они все трое сразу после завтрака расстались: каждый направился по своему адресу. Однако не прошло и часа (Гуров как раз беседовал с людьми, купившими квартиру погибшего пенсионера Белостропова), как на его телефон пришло сообщение от Оксаны. Девушка извещала, что ей позвонила Настя Клочкова и предложила в качестве покупаемого жилья квартиру Тараса Козенко. «Я согласилась», — без каких-либо комментариев приписала она.
Поскольку такой вариант предусматривался и сама Оксана его и предложила, Гуров не стал тревожиться. Однако какое-то нехорошее предчувствие его не покидало, как будто что-то в этот день должно было пойти не так. Поэтому, беседуя с разными людьми, записывая их показания, он все время прислушивался к телефону — не зазвонит ли.
И телефон действительно зазвонил! Это произошло, когда миновало время обеда и день начал клониться к вечеру. Взглянув на телефон, Гуров увидел, что звонит правозащитник Новиков. Этот человек не мог беспокоить по пустякам, поэтому он немедленно прервал разговор с очередным собеседником и уже собрался нажать кнопку соединения, как телефон внезапно замолчал, словно собеседник передумал разговаривать. Это было странно, и, немного поколебавшись, Лев сам набрал номер правозащитника. Последовали длинные гудки — один, второй, третий, десятый… Он уже собирался отменить вызов, когда аппарат вдруг откликнулся.
— Да? — произнес невидимый собеседник.
Но это не был голос Новикова — Гуров мог за это ручаться!
— Кто говорит? — спросил он.
— Как — кто? — ответили ему. — Александр, кто же. А ты кто?
— Может, ты и Александр, но точно не Новиков, — ответил Лев неизвестному. — А это его телефон. Передай ему трубку, будь любезен.
— Ага, сейчас, — отозвался незнакомый голос, после чего телефон отключился.
Гуров попробовал сам вызвать правозащитника, но механический голос сообщил ему, что «телефон абонента отключен либо
Убедившись, что лейтенант в данный момент может говорить, Гуров сообщил ему о странной истории со звонками и попросил:
— Ты мне скажи телефон его офиса, я туда позвоню, может, его сотрудники чего скажут. А ты посмотри по сводкам, нет ли случайно чего-нибудь.
— Вас понял, — сказал Строев. — Если что узнаю, сразу дам знать.
После этого Гуров позвонил в офис Новикова. Ему ответила девушка с очень строгим голосом и сказала, что Александр Дмитриевич ушел по делам.
— Куда, он нам не сообщил, — добавила она. — Сказал только, что до обеда его не будет. Так что мы его сейчас ждем.
Тут в памяти Гурова вовремя всплыло имя женщины, сотрудницы архива городского БТИ, которая помогала Новикову.
— А вы мне телефончик Валентины Ильиничны не напомните? — спросил он строгую девушку. — А то мне его Александр Дмитриевич говорил, а я его в книжку не записал.
— Вообще-то мы справок не даем… — заявила девушка.
— Речь идет о весьма важном деле, которым мы с Александром Дмитриевичем занимаемся, — напирал Гуров. — Медлить нельзя!
Как видно, слова сыщика произвели нужное впечатление.
— Хорошо, записывайте, — произнесла правозащитная сотрудница и продиктовала телефон загадочной знакомой Новикова.
Полный самых нехороших предчувствий, Гуров набрал номер. Он был готов к тому, что телефон Валентины Ильиничны будет заблокирован так же, как и телефон самого Новикова, или что ему ответит тот же грубый голос. Однако, вопреки ожиданиям, сотрудница архива оказалась на месте. Понимая, что Новиков, скорее всего, просил женщину держать их совместные поиски в тайне, и, стало быть, она ему ничего не расскажет, сыщик счел нужным представиться.
— Вы меня не знаете, — сказал он Валентине Ильиничне, — но, вероятно, слышали обо мне от Александра Дмитриевича. Я прибыл из Москвы по очень важному делу. Тому самому, в котором вы ему помогаете. Скажите, он еще у вас?
— Я вас поняла, — ответила женщина. — Да, Александр Дмитриевич здесь был, мы вместе работали. Но он уже ушел.
— А давно ушел? — спросил Лев.
— Где-то минут сорок назад.
— А вам после этого никто не звонил с его телефона?
— Да, был какой-то странный звонок, — подтвердила Валентина Ильинична. — Я решила, что Александр Дмитриевич что-то забыл — он, когда задумается, часто что-нибудь забывает, — и спросила шутливо: «Ну что вы забыли на этот раз?» А мне в ответ говорят: «Только ваше имя и место работы».
— И что вы ответили?
— Я сказала: «Да, Александр Дмитриевич, если вы уже успели забыть, как меня зовут, то дела ваши совсем плохи. Надо вам приобрести эти таблетки, которые по телевизору рекламируют, для укрепления памяти. А пока вы их не купили, так и быть, напомню, что меня зовут Валентина Ильинична, что я работаю в архиве БТИ, и что мы с вами всего двадцать минут как расстались». И только потом — только потом, представляете? — я сообразила, что голос-то был не Александра Дмитриевича! И спросила: «Простите, а вы кто?» А мне ответили так, знаете, грубо, с матом, и телефон выключили.