Полиция
Шрифт:
Поток машин медленно двигался вперед.
Он набрал номер Бьёрна Хольма.
— Привет, Харри.
— Беата пришла на работу?
— Она сегодня приболела.
— Беата? Она никогда не болеет. Простыла, что ли?
— Не знаю. Прислала ночью эсэмэску Катрине. Больна. Слышал про Берг?
— Ох, об этом-то я и забыл, — соврал Харри. — И?
— Он не нанес удара.
— Жаль. Держитесь. Попробую позвонить ей на домашний.
Харри набрал номер стационарного телефона Беаты.
Он звонил две минуты, но никто не отвечал. Харри посмотрел на часы:
Дом, доставшийся Беате от матери, напоминал Харри дом в Уппсале, где он сам вырос: типичный деревянный дом, построенный в пятидесятые годы, скромная коробка для растущего среднего класса, который полагал, что яблоневый сад больше не является привилегией высшего класса.
Не считая рокота мусороуборочной машины, двигавшейся от одного мусорного бака к другому с противоположного конца улицы, вокруг было тихо. Все ушли на работу, в школу, в детский сад. Харри припарковался, подошел к калитке, прошел мимо детского велосипеда, мимо мусорного бака, наполненного торчащими наружу черными пакетами, мимо турника, взбежал по лестнице, где стояла знакомая ему пара кроссовок «Найк». Он нажал на кнопку звонка под керамической табличкой с именами Беаты и ее дочки.
Подождал.
Снова позвонил.
На втором этаже находилось открытое окно. По его предположениям, это было окно одной из спален. Харри выкрикнул имя Беаты. Наверное, она не слышала его из-за грохота железного пресса приближающегося мусороуборщика, который давил и ломал отходы.
Харри потрогал ручку двери. Открыто. Он зашел. Покричал. Никто не откликнулся. Он больше не мог пренебрегать беспокойством, мучившим его уже некоторое время.
Новость, которой не было.
Она не ответила на звонок по мобильному.
Харри быстро поднялся наверх и пошел из спальни в спальню.
Пусто. Беспорядка нет.
Он сбежал вниз по лестнице в гостиную, остановился в дверях и стал осматриваться. Он точно знал, почему не пошел до конца, но даже не хотел думать об этом.
Не хотел признаваться себе в том, что стоит и рассматривает потенциальное место преступления.
Харри бывал здесь раньше, и ему показалось, что комната выглядит какой-то голой. Может, причиной тому был утренний свет, а может, отсутствие Беаты. Взгляд его остановился на столе. Мобильный телефон.
Воздух сам по себе с шипением вырвался из его легких, и Харри понял, какое облегчение испытал. Она выбежала в магазин и оставила дома телефон, даже дверь не заперла. Пошла в аптеку в торговом центре купить таблетки от головной боли или температуры. Да, вот как все было. Харри вспомнил о паре кроссовок у дверей. Ну и что? У женщины ведь не одна пара обуви. Надо просто подождать несколько минут, и она появится.
Харри переминался с ноги на ногу. Диван выглядел очень соблазнительно, но Харри не стал входить в гостиную. Взгляд его упал на пол. Вокруг журнального столика перед телевизором было светлое пятно.
По всей вероятности, она выбросила ковер.
Совсем недавно.
Харри
Пусто, убрано.
Он открыл высокий шкафчик рядом с холодильником. По каким-то неписаным правилам пятидесятых годов все живущие в таких домах хранили сыпучие продукты, инструменты, важные документы и приспособления для уборки в одинаковых местах. Внизу шкафчика стояло ведро, на краю которого аккуратно лежала половая тряпка. На первой полочке были три тряпки для пыли, неначатый и начатый рулоны белых мусорных пакетов, флакон зеленого мыла «Кристалл» и канистра с этикеткой «Бона Полиш». Харри наклонился и прочитал ее.
Предназначено для паркета. Не содержит нашатыря.
Харри медленно поднялся и постоял, прислушиваясь. Принюхался.
Он давно не практиковался, но постарался собраться и запомнить все, что видел. Первое впечатление. Он раз за разом подчеркивал это на своих лекциях: для следователя-тактика первые мысли, пришедшие в голову на месте преступления, зачастую являются самыми важными и правильными, это сбор данных органами чувств, находящимися на взводе, до того как они притупятся и в спор с ними вступят сухие факты, добытые криминалистами.
Харри закрыл глаза и попытался услышать то, что пытался рассказать ему дом: какую деталь он упустил и может ли она рассказать ему о том, что он хочет знать.
Но если дом и говорил, то голос его заглушался шумом мусороуборочной машины, работавшей прямо напротив входа. Харри слышал голоса мужчин в кабине, звук открывающейся калитки, радостный смех. Беззаботный. Как будто ничего не случилось. Может быть, ничего и не случилось. Может быть, Беата скоро войдет в эту дверь, шмыгнет носом, плотнее завязывая шарф на горле, и просветлеет, удивившись и обрадовавшись его визиту. Она удивится и обрадуется еще больше, когда он спросит, хочет ли она быть его свидетелем на свадьбе с Ракелью. И она рассмеется и покраснеет, как это бывало, стоило кому-нибудь бросить взгляд в ее сторону. Девушка, одно время засевшая в «Камере пыток» — видеозале Полицейского управления, где по двенадцати часов кряду безошибочно и уверенно опознавала замаскированных грабителей, заснятых банковскими камерами наблюдения. Девушка, ставшая начальником криминалистического отдела. Начальником, пользующимся любовью подчиненных. Харри сглотнул.
Все это было похоже на шпаргалку для погребальной речи.
«Прекрати, она сейчас придет!» Он сделал глубокий вдох, услышал, как хлопнула калитка и включился пресс.
И тогда он вспомнил ее. Деталь. То, что было не в порядке.
Он заглянул в шкафчик. Неиспользованный рулон белых мусорных мешков.
А мусорные мешки в ее баке были черными.
Харри рванул на улицу.
Он пробежал по коридору в дверь и дальше к калитке. Он бежал изо всех сил, сердце его замерло.
— Стойте!