Полигон смерти
Шрифт:
К вечеру прибыли три грузовых автомобиля, на них привезли с поля солому. Все, кому не досталось коек, соорудили себе постели на полу. В уголочке я расстелил плащ-палатку, как бывало на фронте.
Не теряя времени я отправился к первому секретарю райкома партии. По-русски он говорил хорошо. Никаких вопросов о радиоактивности или о нашем полигоне не задавал. Вообще, на удалении двухсот километров от полигона никакой опасности ни от ударной волны, ни от радиоактивных осадков не предполагалось. Разрушений во время водородного взрыва здесь не было. Хотя ударная волна дошла, как и до других населенных пунктов,
Об истинной цели прибытия в район группы медиков я не сказал, да меня никто и не спросил об этом. Секретарь райкома пообещал выделить для врачебного приема населения единственную в райцентре школу недалеко от гостиницы. Небольшая местная лечебница была переполнена больными.
– У нас есть столовая, - поведал секретарь.
– Работает продмаг, но там только хлеб и макароны. Снабжают нас плохо.
Столовая и буфет приводили в ужас. Грязь непролазная, мухи... Кроме гуляша с душком из конины и бледного чая ничего нет. Тарелки и стаканы моются в одной бочке, водопровода нет...
Москвичи наотрез отказались питаться в столовой. Хорошо, что хлеба в селении было много, и всегда свежего. Только удивительно: выращивает район пшеницу, а хлеб ржаной. Мука привозная. Своего мукомольного завода нет.
Наладили свою кухню. Солдаты варили в ведрах вермишелевый суп и рисовую кашу. А на следующий день я закупил для "исследования" барана, и мы были обеспечены свежим мясом. На закупку барашка по низкой заготовительной цене я получил разрешение лично от первого секретаря. Очень пригодились привезенные с собой сыр и колбаса.
Чтобы у врачей и солдат не было опасений в пригодности мяса, я в их присутствии проверил тушу барана дозиметром. Никакой радиоактивности. Однако замеряя в последующем шерсть некоторых овец в одной из отар, я обнаружил, что она порядком заражена. Но без тщательного анализа шерсти в лаборатории нельзя было заключить, что овцы посыпаны радиоактивной пылью. Могла воздействовать солнечная радиация: животные с весны до осенних холодов на пастбище. Для сравнения хорошо было бы проверить шерсть овец, пасущихся в совершенно чистом районе, но такой возможности не имелось.
Началось обследование населения. Местные власти с большим старанием направляли для врачебного осмотра жителей. Поток равномерный, никаких очередей. Люди шли охотно, семьями. Из дальних аулов мы подвозили их на своих машинах. Некоторые добирались на лошадях или верблюдах. Все без колебаний сдавали для анализа кровь, но не все соглашались раздеваться до пояса.
Даже не медику было ясно, что того осмотра, который проводили врачи, и разового анализа крови недостаточно, чтобы установить заболеваемость. Лаборатория могла проверить только кровь. Никакой аппаратуры для специального исследования легких, сердца, почек и других органов ни у нас, ни в местной больнице не было. Для повторных анализов мы не располагали временем. Бедность районной медицины меня поражала. Как, впрочем, удручал и низкий уровень жизни в далеком Абайском районе, куда не было ни шоссейной, ни железной дорог. Самолеты летали только в хорошую погоду. В населенном пункте ни водопровода, ни канализации. Запах из дворов одуряющий.
Приезд врачей и обследование населения были крайне нужны. Если бы через год повторить исследование тех же людей, оно
Никаких признаков лучевой болезни в тот раз не обнаружилось. А общее медико-санитарное положение в районе, по свидетельству врачей, было крайне тревожным. Много опасных заболеваний, и особенно большой процент - кожных, венерических, легочных. Жители не помнили, чтобы когда-то проводился всеобщий осмотр. По рассказам местных врачей и старожилов, смертность детей всегда была высокая. В районе ни одного родильного дома, ни одного детского врача...
Медицинская проверка населения не прояснила полностью радиационной обстановки, но все же принесла определенную пользу. Многие жители до нашего приезда вообще никогда не показывались врачу и не знали
о своих заболеваниях. Московские медики, сообщая им об этом, выписывали рецепты, давали советы.
Однако толку от выписанного рецепта мало, потому что лекарств в районе не было. Единственная аптека не имела даже противогриппозных средств и витаминов.
Врачи и лаборанты работали с утра до вечера без перерыва на обед. Секретарь райкома просил меня задержаться еще на несколько дней и осмотреть всех жителей района, особенно детей. Благо что людей в районе мало, и все дети были осмотрены. Жалоб на внезапное ухудшение самочувствия за последние дни (после прохождения радиоактивного облака) ни у кого не отмечалось. О каких-то радиоактивных осадках, лучевых болезнях, да и вообще о взрывах атомных бомб простые жители и понятия не имели.
Пока медики занимались своим делом, я побывал в нескольких аулах и на полях. В долинах еще работали комбайны. Погода стояла солнечная. Очень печально было видеть бурты зерна в поле под открытым небом.
Урожай хороший, но сохранить его полностью не могли: не было хранилищ.
Много раз я делал замеры рентгенометром в разных точках поля и в буртах зерна. Проверял комбайны, комбайнеров. В некоторых кучах соломы прибор показывал предельно допустимую норму. Высокий фон был возле комбайнов. Но его могли создавать не только пыль, но и краска, металл, горючее.
Проезжая по долине, поросшей молодым березняком, я углубился в лесок на сотню метров, и стрелка рентгенометра резко поползла вправо. Чем дальше от дороги, тем выше уровень зараженности - что-то близко к одному рентгену, как на некоторых испытательных площадках полигона через несколько суток после взрыва. Я пересек рощицу, поднялся по склону до высоты. Там было чисто. Не иначе как дождем промыло весь склон и вода унесла радиоактивные частички. Могла и буря нагнать пыль с бескрайнего поля.
В горах нашел обгоревшие деревья. На пожарище, как и следовало ожидать, уровень радиации выше нормы. Мне удалось там же подстрелить тетерева. Он оказался чист. А когда свернул в поле, взлетела стая куропаток. Поднимая ее несколько раз, я взял более десяти серых жирных птиц. Разумеется, преследовалась не только охотничья, но и исследовательская цель. Убедился: куропатки вполне пригодны для пищи, нисколько не заражены.
Один день я уделил проверке водоемов, всех колодцев в райцентре. Еще один ушел на проверку овощей, домашних животных, дворов, молочных продуктов. Особенно долго искал самовар с накипью, чтобы отколупнуть твердый осадок для исследования его в полигонной лаборатории.