Полигон
Шрифт:
Пока у подножия скал не наткнулись на тело замерзшего парня в зеленой форме. Лысый быстро переоделся в его куртку, забрал его браслет и, ничего не объясняя Лере, двинулся к берегу Острова. Лера устремилась следом за ним, пытаясь не отставать, она очень боялась остаться одна, свалиться и замерзнуть в снегу, как тот мальчишка…
Потом началась снежная буря – они видели, как под порывами злого, холодного ветра заскрипела, подломилась и обрушилась вниз транслирующая башня. Куски металла отлетали во все стороны, а со склонов горы высоченной волной покатилась лавина
Еще никогда она не видела места страшнее – все было забрызгано кровью! Огромные хищники дрались здесь насмерть – по полу валились обглоданные кости, выдранные куски шерсти и мяса здоровенного мохнатого быка. На стенах следы страшных когтей и кровавые отпечатки огромных звериных лап. Лера не потеряла сознания только потому, что среди этого ужаса бродил бледный малознакомый юноша. Оказалось, он наивно рассчитывал смастерить плот из подручных средств, добраться до воды и сбежать с Острова, чем сильно повеселил Лысого.
Буря усиливалась, стало совсем холодно – снег и ветер добирались до них через выбитые окна и дырявую крышу. Алекс нашел и сдвинул какой-то люк в полу, они попрыгали вниз – в бездонное черное царство и просидели в тоннеле до конца непогоды.
Только выбраться обратно оказалось не так просто. Они только чуть-чуть приподняли люк и сразу услышали окрики охраны, злобный собачий лай, шум и выстрелы. Камнем упали вниз и как можно плотнее задвинули крышку люка над головой. Заживо замуровали себя в ледяной подземной могиле!
Лера уже хотела расплакаться – с того самого несчастливого дня, как лотерея выбрала ее имя, она постоянно плачет, рыдает до рези в глазах! Но Алекс был уверен, что у тоннеля имеется второй выход, просто надо его разыскать, чтобы выбраться наверх. Они двинулись по подземной галерее, заглядывали в каждую нишу, под каждый камень, светили фонариком в каждую щелку на полу. Наконец, добрались до этого колодца. Она, как самая худенькая, полезла первой. Спрыгнула с лестницы в воду, прошлепала несколько метров по коридору, наткнулась на куртку охранника, ощутила запах гари, услышала какие-то странные звуки – решила, что здесь полно соглядатаев, и бросилась обратно, но звук шагов нагонял ее. Лера решила затаиться на лестнице, со слабой надеждой, что в темноте ее не заметят.
Чем закончилась эта история, я уже знала…
Я оценивающе посмотрела на рыжую девицу. Почему Лысый не бросил ее в снегу и не свернул ей шею? Может, он и не маньяк вовсе? Или его вообще нет и вся ее история выдумка? На душе опять неспокойно – Полигон такое место, где верить нужно только тому, что видишь собственными глазами или держишь собственными руками! В руках у меня воротник куртки моей новой знакомой. Что же, придется проверить ее историю!
– Вот что, Лера, снимай куртку и ботинки и давай мне.
– Зачем? Она же простудится! – возмутился Никита.
– Хочу узнать, врет она или нет.
– Аня, зачем ей врать? Они тоже хотят сбежать, как и мы. Мы все в одной команде.
– Знаешь, Ник, мне не нравится слово «команда», и я не буду никому верить, пока не уйду с Полигона…
Я сорвала с девчонки куртку, объяснила:
– Полезай обратно. Скажешь своим, что нашла второй выход из шахты. Пусть спускаются сюда. Сначала Лысый, потом второй, ты – последняя. Спустишься, получишь свою куртку обратно. Поняла?
Рыжая кивнула и медленно полезла наверх.
Я вытащила пистолет – возможно, Никита не лучший стрелок, но при стрельбе в упор даже он не промахнется. Протягиваю пистолет ему:
– Ник, ты прячься с той стороны лестницы, а я спрячусь с этой. Вдвоем мы этого Лысого сразу сунем мордой в пол!
Но Никита оттолкнул мою руку:
– Почему ты не хочешь с ним просто поговорить?
– Потому что он маньяк! Чего ждать от ненормального?
– По-моему, он как раз нормальнее многих. Я в этом участвовать не буду. – Никита посмотрел на меня очень странно, повернулся и зашагал к нашей временной стоянке.
Конечно, обидно, но я справлюсь и без помощников. Перехватываю пистолет так, чтобы ударить рукояткой, как кастетом, с твердым намерением огреть Лысого по затылку раньше, чем он сообразит, что случилось. Скользнула вправо, за лестницу, слилась с темнотой и стала ждать…
…Когда я появилась у тлеющего костерка, даже Дан подскочил и присвистнул:
– Ого! Как ты ухитрилась его загарпунить?
Я оглянулась на своих пленников: Лера и парнишка изрядно отстали, потому что волочили по галерее куртку охранника, на которой лежал Лысый Алекс. Парень он крупногабаритный, так что продвигались ребятишки медленно.
Лысый начал приходить в себя, скривился от боли и застонал так, что младшенькие выпустили куртку из рук и отскочили в разные стороны.
– Ой! А вдруг он ка-а-ак встанет?
– Не встанет, я ему связала ноги ремнем.
– Аня, что у него с рукой?
– Когда он умрет?
Могу только плечами пожать:
– Не знаю.
С руками действительно сложно.
Пока Лысый не пришел в себя, я привязала здоровую руку шарфом к телу. Но к той, что была изувечена ожогом, так и не решилась прикоснуться. На нее даже смотреть страшно: рукав на крутке был неровно обрезан, рану пытались перевязать подручными средствами, но получилось еще хуже. Пузыри, вздувшиеся на месте ожогов, лопнули и превратились в глубокие открытые раны, сверху налипли и присохли куски ткани. Весь этот кошмар обветрился, покрылся пылью и сочился сукровицей. Думаю, маньячить после такой травмы он еще долго не сможет.
Зачем заставлять человека мучиться? Я выпотрошила пакет экстренной помощи, который достался нам вместе с амуницией охранников, нашла там пару шприцев с обезболивающим. Взяла один и всадила в предплечье над ожогом. Намочила тряпку и шлепнула ему на лоб. Наверное, стыдно и глупо признаваться, что я помогаю ему ради собственного любопытства. Мне очень важно поговорить с Алексом. Наверняка он знает что-то важное, если охрана пыталась его убить. И еще – при случае расспросить о своем давнем знакомом, хочу услышать, что он знает про Данилу…