Полигон
Шрифт:
– О нет, что вы, как раз наоборот, я чрезвычайно рад.
– Кин пустил в ход самую медоточивую из своих улыбок.
– Хотя вам, наверное, нелегко работать без выходных.
– Ко всему привыкаешь, - ответила она, занявшись расчетом с Рончем.
– И тут ничего не поделать. Двое человек погибло в прошлом месяце, еще одного изувечило позавчера. Так что приходится крутиться за себя и за них, сами понимаете.
– А вам не страшно здесь?
Стасия вскинула голову, непроницаемые лиловые линзы блеснули из-под голубой челки.
– Представьте,
– Вы меня удивили. Неужели совсем не страшно?
– допытывался Кин.
– Есть вещи куда страшнее.
Обрывая разговор, официантка резко повернулась и пошла по проходу к раздаточной. Кин проводил ее долгим взглядом. Кокетничающая напропалую пышная куколка вовсе не так безоблачно проста, как могло показаться. Сегодняшним утром Кин подметил не без удивления, что за ее стандартным обликом и граничащими с вульгарностью манерами скрывается совершенно другая женщина. Внутренне Стасия была гораздо умнее и тоньше, чем старалась выглядеть, это придавало разворачивающейся интрижке дополнительный дразнящий интерес.
– Пойдем в лабораторию, Ронч, - сказал он, залпом допив минеральную воду.
Они вышли из столовой. Кин обратил внимание на то, что теперь над поселком кружил только один вихрелет - вероятно, всеобщие тревожные предчувствия не оправдались.
– Ого, вот это номер!
– воскликнул Ронч.
– Что вы имеете в виду?
– Да псевдоптероны пропали вместе с ящерами.
Действительно, вершина похожей на супницу горы и склон за ней опустели. Мало того, на скалах вокруг ложбины не осталось ни одного корнеозавра. Скопления суетливых красных точек сначала подсознательно раздражали, потом стали привычными, и без них величавая горная панорама странным образом выглядела заброшенной, томительно оцепеневшей.
– Откровенно говоря, невелика потеря, - беспечно рассудил Кин.
– Думаю вот, что бы сей сон значил, - сообщил квадр-офицер.
– Раньше ведь ничего похожего не было.
– Следует полагать, что массовки не будет?
– Странно это все, - замогильным тоном пробормотал Ронч.
– За сегодня мне пока что попалась одна-единственная гадина, очень странно.
– А у меня такое интуитивное ощущение, что все идет на лад.
Взойдя на крыльцо лаборатории, Кин нажал кнопку звонка.
– Пожалуйста, сообщите, к кому вы пришли, инспектор, - донесся из динамика вежливый голос.
– Мне нужно видеть доктора Мерстона, - сказал Кин, с прищуром глядя на лиловый глазок видеокамеры.
– Возможно, вам придется немного подождать в центральном холле. Заранее извините.
Спустя несколько секунд дверь отворилась, и Кин с Рончем вошли в тамбур, а из него в шестиугольный холл. Ждать пришлось недолго, через три минуты растворились двери лифта, и оттуда вышел доктор Мерстон в развевающемся расстегнутом халате поверх старомодной пиджачной пары.
– Вы ко мне?
– весьма неприветливым тоном спросил он.
– Чем обязан такому удовольствию?
Выражение его узкого продолговатого лица не оставляло сомнений в том, что ученый муж находит это удовольствие весьма и весьма сомнительным.
– Доктор Мерстон, насколько я понимаю, покойного доктора Харагву теперь замещаете вы?
– ответил Кин вопросом на вопрос.
– Это невозможно.
– Простите, не совсем понял вас.
Неожиданно Мерстон выкатил грудь колесом, распрямив сутулую спину, и оказался чуть ли не на голову выше ростом, чем Кин.
– Рино был гением, понимаете?
– гаркнул с неожиданным пафосом он.
– Такие люди рождаются раз в сто лет. Его невозможно заменить, никто не способен заменить Рино Харагву.
– Не сомневаюсь. Разделяю вашу скорбь и поражен вашей скромностью, светски произнес Кин.
– Хорошо, скажем так, сейчас вы осуществляете руководство лабораторией?
– Допустим, да. А почему вас это, собственно, интересует?
– Видите ли, мне с вами требуется обсудить некоторые щекотливые обстоятельства.
– Откровенно говоря, сейчас я нахожусь в крайне расстроенных чувствах, не глядя на собеседника, признался ученый.
– Надеюсь, вы понимаете почему. Нельзя ли отложить наш разговор до завтра?
– Весьма сожалею, но дело не терпит отлагательств. Постараюсь не отнять у вас слишком много времени.
Снова ссутулившись, новоиспеченный шеф лаборатории замялся, глядя на Кина исподлобья и теребя свой унылый длинный нос.
– Н-ну что ж, пойдемте...
– неохотно выдавил он.
– Вот сюда, прошу.
Мерстон прошаркал к двери рядом со входным тамбуром и распахнул ее.
– Мне подождать здесь?
– спросил Ронч.
– Нет, зачем же, проходите, - ответил Кин.
Миновав короткий коридор, они вошли в кабинет, по размерам значительно уступавший тому, который принадлежал Харагве, собственная препараторская и электронный микроскоп в нем уже не поместились бы.
– Присаживайтесь, - буркнул ученый, занимая свое место за письменным столом, захламленным кипами бумаг.
Похоже, он принадлежал к числу тех замшелых чудаков, которые все, что угодно, пишут исключительно от руки, а потом переносят документы в накопитель компьютера при помощи сканера.
– Благодарю.
– Кин уселся напротив Мерстона, Ронч примостился на стуле сбоку.
– Итак, чем могу быть полезен?
– Речь идет о голове фабра, который восемнадцатого числа убил пятерых солдат, - начал Кин.
– Мне известно, что ее передали в лабораторию, о чем имеется соответствующий документ.
– Да, она хранится у нас, - неохотно подтвердил Мерстон.
– Очень хорошо. Я официально прошу вас передать ее мне.
– Позвольте узнать, на каком основании?
– Меня командировали на Тангру для выяснения обстоятельств инцидента. При расследовании я столкнулся с разноречивыми версиями происшедшего. Полагаю, будет проще всего установить истину, обратившись за информацией, которая содержится в блоке кристаллической памяти.