Полигон
Шрифт:
Кин повертел в руках икстер Ронча и положил на стол перед Тарпицем.
– А вы здорово его скрутили, - льстиво заметил тот.
– Ничего особенного, - пожал плечами Кин.
– Обычное дело.
На душе у него стало еще гаже при мысли, что он вполне мог управиться с Рончем иначе, без силовых приемов и внешних эффектов, зато надежно. Просто наставить ствол в спину, приказать лечь на пол и надеть наручники. В последнем взгляде голубых глаз Ронча сквозили недоумение и укоризна, он словно бы спрашивал: "Ну ладно, твоя взяла, но вызверяться-то было зачем?"
– Я думаю, надо
– Что ж, составьте рапорт, - откликнулся Кин и язвительно добавил: Заодно продублируем мое вчерашнее сообщение. Полагаю, Дервенов ждет его с нетерпением.
– Да-да, конечно же, непременно...
Придвинув компьютерную панель, Тарпиц споро принялся набирать текст своими куцыми розовыми пальцами. Кин уселся сбоку его стола, взялся за интерком и набрал номер блокгауза.
– Это Кин беспокоит, - сказал он, услышав голос Абурхада.
– Я еще не успел просмотреть тот файл, - с некоторым раздражением ответил командир гарнизона.
– Позвоните после обеда, будьте добры.
– Собственно, я звоню по другому поводу. Только что я арестовал имперского агента.
На том конце провода повисло молчание.
– Что ж, поздравляю, - наконец сказал Абурхад. И кто же это?
– Квадр-офицер Ронч.
Командир гарнизона помолчал еще немного.
– Вы уверены, что это действительно он?
– Стопроцентно. Ошибки быть не может.
Еще несколько секунд ушло у Абурхада на то, что бы собраться с мыслями.
– Когда вы будете его допрашивать?
– резким тоном спросил он.
– Я хочу присутствовать при этом.
Кин взглянул на часы.
– Я думаю взяться за него сразу после обеда. В половине третьего вас устроит?
– Да, вполне.
– Тогда встретимся в кадровом отделе.
– Хорошо. До встречи.
Выключив интерком, Кин облокотился на стол, подпер голову руками, закрыл глаза. Бурная минувшая ночь давала о себе знать, снедавшее его перевозбуждение отхлынуло, сменившись вязкой апатией.
– Вы плохо себя чувствуете?
– оторвавшись от компьютера, участливо осведомился Тарпиц.
– Пустяки, не обращайте внимания.
– Не открывая глаз, Кин ожесточенно массировал виски.
– Как вы думаете, на допросе потребуются спецпрепараты?
– Возможно.
– Тогда я приглашу врача. Доктор Буанье абсолютно надежный человек, будьте уверены.
– Итого четверо человек, не считая самого Pонча.
– Кин поднял голову и критически огляделся.
– Боюсь, что здесь нам будет тесновато.
– Тогда мы займем соседнюю комнату. Она пока пустует.
– Вы имеете в виду кабинет Наримана?
– Да.
Навалившаяся внезапно усталость пропитала каждую мышцу и запорошила глаза песком.
– Вообще-то я не прочь перебраться туда до половины второго, - признался Кин.
– Немножко отдохнуть перед обедом, благо время есть.
– Да-да, конечно.
– Тарпиц достал из выдвижного ящика связку ключей и резво вскочил из-за стола.
– Пойдемте.
Выйдя в коридор и отперев дверь в кабинет покойного Наримана, он снял со связки ключ, который вручил Кину.
– Располагайтесь, пожалуйста. Когда прикажете вас разбудить?
Его приторная лакейская задушевность плохо вязалась с пристальными буравчиками маслянистых глаз. Немного поколебавшись, Кин полез в карман, вынул разрисованный цветочками конверт и протянул его Тарпицу.
– Объяснительную писать не надо, - сказал он.
– Будьте добры, постучите в дверь минут за пятнадцать до обеда. Интерком я отключу.
Выражение недоуменной опаски на физиономии Тарпица сменилось широкой радостной ухмылкой, он ухватил руку Кина обеими потными ладошками и энергично пожал.
– Значит, перед обедом я вас бужу, - произнес он заговорщицким тоном. Можете отдыхать спокойно.
– Заранее благодарен.
Оставшись один в комфортабельном кабинете Наримана, Кин запер дверь на ключ и поставил таймер наручных часов на половину второго. Затем сбросил ботинки, растянулся на угловом диване и смежил веки в надежде, что хотя бы двухчасовой глубокий сон освежит его, но расслабиться и выбросить из головы назойливо кружившиеся мысли никак не получалось.
Пристально наблюдая за Тарпицем на протяжении последнего получаса, он подметил целый букет неадекватных реакций, которые свидетельствовали о полном умопомрачении. Тарпиц совершенно раскис и едва не расплакался оттого, что Кин забрал коллекцию файлов подслушивания. Стоило вернуть конверт с кристалетками, и он вдруг просиял, словно получивший любимую игрушку ребенок. А когда Кин заковывал Ронча в наручники, трясущийся Тарпиц с икстером в руках стоял столбом посреди кабинета, и у него были совершенно жуткие, остекленевшие глаза. Он выглядел абсолютно невменяемым.
От синтетической обивки потрепанного дивана исходил щекочущий ноздри запашок дезинфицирующего раствора. Кин лежал, прислушиваясь к тошнотворному ощущению, будто нервное сплетение чуть ниже грудины перекрутилось жгутом и оттуда по капле сочится неотвязный страх, затхлый и темный, как вода в погребе. Его пугала невозможность разобраться, что же на самом деле творится в аккуратно подстриженной кудрявой голове Тарпица. До сих пор тот выглядел заурядным невротиком, но теперь не оставалось ни малейших сомнений в его тяжелом умопомешательстве, и это напрочь опрокидывало все расчеты.
Кин все-таки надеялся, что купил себе гарантию безопасности, вернув злополучный конверт с кристалетками. Этот недвусмысленный жест должен был засвидетельствовать, что на радостях от поимки вражеского агента все прегрешения Тарпица прощены и преданы забвению. Однако он слишком хорошо понимал, насколько непредсказуема логика поведения маньяка.
Миссия Кина увенчалась полным успехом, и он мог с чистой совестью отбыть восвояси. До ближайшего межпланетного рейса с Тангры оставалось чуть больше суток. Пока что ему потрясающе везло, но полагаться на это не стоило, так как необычайное везение имеет коварное свойство прекращаться в самый неподходящий момент. Наперед угадать, какие соображения роятся в патологически вывороченном сознании Тарпица, представлялось безнадежным делом. Если ему взбредет на ум, что необходимо прикончить Кина, то наверняка он сделает это немедля, не считаясь ни с какими резонами.