Политэкономия индустриализма: мифы и реальность
Шрифт:
Экономика была представлена машиной, действующей по естественным, объективным законам (само введение понятия объективного закона было новым явлением, раньше доминировало понятие о гармонии мира). Утверждалось, что отношения в экономике просты и могут быть выражены на языке математики, и что вообще эта машина проста и легко познается. С самого начала политэкономия, исследующая и обосновывающая «естественные законы» рыночной экономики, получала мощную идеологическую поддержку от естественных наук. Сама политэкономия формировалась под сильным влиянием механицизма, взяв у него четыре ключевых принципа этой
– зависимость от скрытых сил,
– выражение взаимодействий на математическом языке,
– унифицированный предмет исследования,
– установление равновесия как основная тенденция системы.
А. Смит перенес из механистической модели Ньютона принцип равновесия и стабильности, который стал основной догмой экономической теории. Это была метафизическая установка религиозного происхождения. Равновесие в экономике не было законом, открытым в политэкономии, напротив – все поиски экономических законов были основаны на вере в это равновесие.
Вслед за Ньютоном А. Смит должен был даже ввести в модель некоторую потустороннюю силу, которая бы приводила ее в равновесие (поскольку сама по себе рыночная экономика равновесие явно не соблюдала). Это – «невидимая рука рынка», аналог Бога-часовщика. Само выражение «невидимая рука» использовалось в механике ньютонианцами с начала XVIII в. для объяснения движения под воздействием гравитации (сейчас предпочитают говорить о «магии рынка»). Политэкономия, собственно говоря, претендовала быть наукой о приведении в равновесие всех подсистем, взаимодействующих с ядром мирового хозяйства и гражданским обществом Локка – так, чтобы эта система функционировала как равновесная.
На деле же вся политэкономия, тщательно обходила очевидные источники неравновесности и возможности гашения флуктуаций, возвращения системы в состояние равновесия. Влияние механистического мировоззрения и вера в равновесие ощущалось даже в период империализма, когда мировая хозяйственная система совершенно очевидно пришла в неравновесное состояние.
Надо учесть, что политэкономия вышла из крайнего механицизма, и ее модели отсекают большую часть реальности не только от таких систем, как общества, народа, культуры и т. д.
Маркс писал: «Общество – каким оно выступает для политэконома – есть буржуазное общество, где каждый индивид представляет собой некоторый замкнутый комплекс потребностей и существует для другого лишь постольку, – а другой существует для него лишь постольку, – поскольку они обоюдно становятся друг для друга средством. Подобно политикам в их рассуждениях о правах человека, и политэконом сводит все к человеку, т. е. к индивиду, у которого он отнимает все определенные свойства, чтобы рассматривать его только как капиталиста или рабочего» [59, с. 140].
Очевидно, что и образ народного хозяйства, и само хозяйство при этом деформируется, поскольку даже в самой радикальной рыночной экономике существуют многие хозяйственные уклады, без которых не может и общество. Например, классическая политэкономия, которая «рассматривает людей только как капиталиста или рабочего» отбрасывала такую хозяйственную сферу Британии и США, как работорговля и производство хлопка силами рабов. В коротком американском обзоре сказано: «К 1815 году внутренняя работорговля стала основным видом экономической деятельности в Соединенных Штатах; это продолжалось до 1860-х годов» [12] .
12
Историки пишут, что А. Смит считал, что в XVIII веке рабство было экономически невыгодно. Однако работорговцам и плантаторам оны было исключительно выгодным.
Абстракции политэкономии надо учитывать.
Аристотель сформулировал основные понятия, на которых до сих пор базируется видение хозяйства. Одно из них экономика, что означает «ведение дома», домострой, материальное обеспечение экоса (дома) или полиса (города). Эта деятельность не обязательно сопряжена с движением денег, ценами рынка и т. д. Другой способ производства и коммерческой деятельности он назвал хрематистика (рыночная экономика). Это изначально два совершенно разных типа деятельности.
Аристотель писал в «Политике»: «Так как хрематистика расположена рядом с экономикой, люди принимают ее за саму экономику; но она не экономика. Потому что хрематистика не следует природе, а направлена на эксплуатирование. На нее работает ростовщичество, которое по понятным причинам ненавидится, так как оно черпает свою прибыль из самих денег, а не из вещей, к распространению которых были введены деньги. Деньги должны были облегчить торговлю, но ростовщический процент увеличивает сами деньги. Поэтому этот вид обогащения самый извращенный» [13] .
13
Хрематистика образовано им от слова «хрема» – имущество, владение.
Экономика – это производство и коммерция в целях удовлетворения потребностей (даже если речь шла о порочных потребностях). А хрематистика – это такой вид производственной и коммерческой деятельности, который нацелен на накопление богатства вне зависимости от его использования, т. е. накопление, превращенное в высшую цель деятельности. Это считалось и считается в любом традиционном обществе вещью необъяснимой и ненормальной. Хотя в древности доминировала именно экономика, существовала и некоторая аномалия, был тип людей, который действовал ради накопления. А человек с органичным восприятием мира справедливо считал, что на тот свет богатства с собою не возьмешь, зачем же его копить.
Как пишет Маркс в «Капитале», римское право безусловно запрещало обращаться с деньгами как с товаром. Там действовала юридическая догма: «Денег же никто не должен покупать, ибо, учрежденные для пользования всех, они не должны быть товаром». Катон Старший писал: «А предками нашими так принято и так в законах уложено, чтобы вора присуждать ко взысканию вдвое, а ростовщика ко взысканию вчетверо». Из этого можно понять, насколько ростовщика в Риме считали худшим гражданином, чем вора. Напротив, капитализм не может существовать без финансового капитала, без превращения денег в товар и товар в деньги. Это один из устоев политэкономии.