Политэкономия индустриализма: мифы и реальность
Шрифт:
Во-первых, община помогала своим членам не впасть в бедность, и в то же время не позволяла человеку опуститься. Во-вторых, уравнительный уклад общины не порождал в человеке разрушительного самосознания бедняка. В процессе обеднения возникает порог (или разрыв непрерывности), когда низкий уровень потребление материальных благ соединяется с духовной травмой.
Непритязательная
Ничтожество – это постоянное и тупое желание выбраться из ямы, и в то же время неспособность напрячься, это деградация твоей культуры, воли и морали. Вырваться из этого состояния ничтожества можно только совершив скачок «вниз» – в антиобщество трущобы, в иной порядок и иной закон, чаще всего в преступный мир. Переход людей через барьер, отделяющий бедность от ничтожества – важное и для нас малознакомое явление.
Бедность – социальный продукт именно классового общества с развитыми отношениями собственности и рынка. Таким было общество рабовладельческое, а потом капиталистическое. В сословном обществе люди включены в разного рода общины, и бедность здесь носит совсем иной характер, она обычно предстает в качестве общего бедствия, с которым и бороться надо сообща. Ведущие мыслители-экономисты либерального направления (А. Смит, Т. Мальтус, Д. Рикардо) считали, что бедность – неизбежное следствие превращения традиционного общества в буржуазное. Действительно, протестантская Реформация породила новое, неизвестное в традиционном обществе отношение к бедности как признаку отверженности («бедные неугодны Богу» – в отличие от православного взгляда «бедные близки к Господу»).
В Испании, где процесс либерализации и становления капитализма происходил очень сложно (со времен Контрреформации до наших дней), актуален и во многом нам близок. Испанский социолог М.А. Лопес Хименес пишет в сборнике «Культура мира и конфликтов»: «Если иметь означает также быть кем-то в обществе, то не иметь вызывает подавленность, которая может выразиться в агрессии против окружающих, чтобы вырвать у них то, что они имеют, требуя более или менее жесткими методами. Здесь насилие и уличной преступности, и забастовок – законных или диких, уличные бунты и демонстрации протеста. Некоторые из этих видов насилия отвергаются обществом, что в свою очередь до известной степени питает это насилие. В обществе растет враждебность, порожденная страхом и непониманием, ибо хотя все знают, что общество разделено на классы, существует распространенное убеждение в равенстве возможностей, которое позволяет считать бедных виновниками своей бедности, не использующими шанс вырваться из своего положения» [47].
Мальтус, который был заведующим первой в мире кафедры политэкономии и одним из наиболее читаемых авторов в викторианской Англии, представил человеческое общество как арену борьбы за существование, в которой слабые должны погибнуть. Он писал, что его задачей было убедить «каждого человека из менее привилегированных классов общества переносить с максимальным терпением тяготы, которые ему досталось нести в жизни, меньше раздражаться и меньше быть недовольным правительством и привилегированными классами общества из-за своей бедности… больше любить мир и порядок, не склоняться к насильственным действиям в голодные времена и никогда не попадать под влияние подстрекающих публикаций» [48].
Конец ознакомительного фрагмента.