Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 1
Шрифт:
Сталин не только в качестве народного комиссара, но и члена высшего советского руководства активно участвовал в разрешении конфликта с Радой. Суть и содержание конфликта сводилась к тому, что Рада вела борьбу против Советской власти и выступала пособником германских оккупантов, марионеткой которых она в действительности и являлась. Известно, что конфликты и противоречия подобного рода решались отнюдь не в рамках переговоров, а на фронтах войны, с каждым днем все более полыхавшей в национальных окраинах России.
В этих условиях роль национального фактора как консолидирующей силы значительно возрастала. 5 декабря 1917 г. Сталин заключает соглашение с представителями Белорусского областного комитета о совместной работе в целях укрепления Советской власти в Белоруссии. 31 декабря 1917 г. в газетах публикуется декрет «О «Турецкой Армении»» за подписями Ленина и Сталина. В помещенной в тот же день статье, посвященной данной теме, Сталин со всей определенностью
736
И.В. Сталин. Соч. Т. 4. С. 26.
Один перечень всех этих мероприятий занял бы не одну страницу текста книги. Да, видимо, замысел и назначение книги, посвященной политической биографии Сталина, не требует того, чтобы со скрупулезной дотошностью осветить буквально каждый практический шаг, любое выступление Сталина по национальному вопросу. В данном разделе свою цель я усматриваю в том, чтобы обозначить основные вехи его деятельности на посту наркома по делам национальностей. Но главное — проследить эволюцию его воззрений на решение национального вопроса в новом Советском государстве, его конкретные взгляды относительно автономии, принципов национального строительства, вопросов борьбы с национализмом. Словом, всего того, что в полную силу скажется позднее, когда в его руках сосредоточатся главные рычаги партийного и государственного руководства. Представляется очевидным, что эти вопросы имеют не только сугубо исторический интерес, но, что самое важное, помогают понять внутренние пружины тех процессов в области национального строительства, которые в дальнейшем сыграли столь крупную роль в истории развития Советского Союза, а также в широкомасштабной внутрипартийной борьбе. Истоки некоторых, давших о себе знать в полную силу, разногласий и противостояний уходят своими истоками именно к рассматриваемому периоду.
Прежде всего хочется выделить и подчеркнуть постановку Сталиным вопроса о национализме и борьбе с ним. Предварительно необходимо заметить, что в рассматриваемый период общая стратегия и политика большевиков концентрировалась на том, чтобы привлечь на свою сторону широкие массы национальных окраин. Общепринятым в тот период был акцент не на борьбе против национализма, а на борьбе против шовинизма. Под последним, естественно, понимался великорусский шовинизм. Выше уже говорилось о реальной подоплеке такого подходу к вопросу о великорусском шовинизме как безусловном и чуть ли не естественном наследии национальной политики царизма.
Но какими бы политическими или тактическими соображениями ни руководствовались большевики, сосредоточивая огонь против русского шовинизма, фактом остается то, что оборотной стороной этого явления, так сказать, неизбежным порождением этой борьбы являлся рост националистических устремлений со стороны определенных кругов национальных окраин. Невольно напрашивается аналогия с последним, завершающим периодом существования Советского Союза, когда антикоммунистические силы в союзных республиках в национализме увидели одно из важнейших, если не самое важное средство свержения Советской власти. Они сделали свою главную ставку на национализм, запустив в широкий оборот всякие теорийки относительно национального угнетения и ущемления своих национальных прав. Национализм — и это убедительно подтверждает не только опыт нашей собственной истории, но также и истории многих других государств — как раз и служит самым удобным и самым эффективным полем, на котором развертывается деятельность по разложению государственного единства и подрыва самих основ государственного существования.
Поэтому чрезвычайно примечательно, что еще в тот период, когда опасность национализма явно недооценивалась, а зачастую и попросту игнорировалась, не говоря уже о том, что часто использовалась как инструмент борьбы против интервенции и контрреволюции, Сталин счел необходимым подчеркнуть именно опасность национализма и необходимость борьбы против него. Ему по собственному политическому опыту была хорошо известна та грозная разрушительная мощь, которую таит в себе национализм.
Вот что он говорил на совещании по созыву учредительного съезда Татаро-Башкирской советской республики в мае 1918 г.: «Национализм — это та последняя позиция, с которой нужно сбросить буржуазию, чтобы окончательно победить её. Но пройти мимо национального вопроса, игнорировать и отрицать его, как это делают некоторые наши товарищи, это еще не значит разбить национализм. Далеко нет! Национальный нигилизм только вредит делу социализма, играя на руку буржуазным националистам. Чтобы разбить национализм, нужно, прежде всего, поставить и разрешить национальный вопрос» [737] . Здесь характерна сама постановка проблемы увязки борьбы против национализма с преодолением и искоренением национального нигилизма.
737
И.В. Сталин. Соч. Т. 4. С. 91.
Такая постановка вопроса правомерна и базируется на исходной предпосылке: нечто иное, как национальный нигилизм, пренебрежение к национальным интересам создают условия для роста национализма. Национальный нигилизм служит питательной почвой для развития и укрепления национализма. Забвение этой диалектической взаимосвязи слишком дорого обошлось Советской власти и коммунистам на последнем этапе существования СССР. Данный пример говорит сам за себя. Сталин выступает здесь как серьезный аналитик национального вопроса, углубляя и развивая положения и установки по национальному вопросу, которые были сформулированы им в предыдущих работах. Определенным творческим вкладом в обобщение теории и практики решения национального вопроса в Советской России стала и его работа «Октябрьский переворот и национальный вопрос», опубликованная в двух номерах «Правды» в ноябре 1918 г.
Другим по-настоящему важным и злободневным вопросом был вопрос о соотношении федерализма и унитаризма. Федеративное устройство республики, естественно, не могло не отражаться на централизации управления государством, всеми его органами, включая армию и т. д. Между федерализмом и централизмом существуют явные и значительные противоречия, особенно остро дающие о себе знать в условиях войны, других экстремальных ситуациях. В какой-то степени федерализм суживает возможности лучшей организации управления народным хозяйством, органами власти и управления вообще.
Это противоречие носило вполне объективный характер и нуждалось в разрешении. Большевики до Октябрьской революции отрицательно оценивали историческую роль федерации как формы государственного устройства. Такой же позиции придерживался и Сталин, о чем уже шла речь в соответствующей главе. Мотивировалась данная позиция тем, что федерация не отвечает условиям развития и расширения рынка в условиях империализма и служит своего рода анахронизмом, наносящим серьезный вред делу экономического, социального и политического развития стран с федеративным устройством. После победы революции в октябре 1917 года партия большевиков пересмотрела свои принципиальные установки в отношении федерации. Итогом всего этого и явилось построение Советской России на федеративных началах.
Однако реальное противоречие между федерализмом как системой государственного устройства и унитаризмом как наиболее подходящей формой управления, особенно в сложных условиях гражданской войны, существовало как факт данности. И это противоречие нужно было решать, чтобы обеспечить победу Советской власти на всей территории страны, в том числе и в национальных окраинах России. А что это было целью большевиков, ни у кого не вызывало ни малейших сомнений.
В руках большевиков был такой мощный инструмент, каким являлась российская коммунистическая партия, строившаяся отнюдь не на национальной основе. Она, хотя и состояла из отдельных национальных отрядов (Украинская, Грузинская, Азербайджанская и др. партии), но формировалась на строго централизованной основе, подчиняясь решениям и указаниям единого партийного центра. Именно это давало большевикам возможность при формальном существовании федерализма как системы государственного устройства на деле осуществлять управление страной из единого центра. А таковым был ЦК партии. Без наличия такого не просто приводного ремня, а мощного и отлаженного механизма взаимодействия, нельзя было и мечтать о сохранении власти большевиков, и тем более о распространении ее на национальные окраины России. Конечно, и такая система не избавляла от возникновения разного рода разногласий и противостояний, принимавших подчас самые острые формы. Однако все противоречия и разногласия решались в рамках Политбюро, игравшего на деле роль сверхправительства. Даже беглое ознакомление с перечнем обсуждавшихся на Политбюро вопросов, связанных с национальными проблемами, показывает, что весь этот блок вопросов был необычайно широк. В большевистской верхушке сложилась такая практика, когда даже второстепенные вопросы, как тогда говорили, «веримешель», подлежали обсуждению и решению на Политбюро [738] .
738
Политбюро ЦК РКП(б) — ВКП(б). Повестки дня заседаний. 1919–1952. Каталог. Т. 1. 1919–1929. М. 2000.