Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 3
Шрифт:
Но вопрос о превентивном ударе имеет еще одну плоскость измерения. Речь идет вообще о том, способен ли был Сталин принять политическое решение о нанесении такого удара, если бы страна была в полной мере готова к тому, чтобы сокрушить потенциального агрессора, а именно фашистскую Германию? Мне представляется, что из природы самой политической философии вождя органически вытекает вывод, что он не только был способен принять такое решение, но и непременно принял бы его при наличии необходимых благоприятных условий, и, главное, при полной уверенности в успешности и эффективности действий Советской Армии. Важнейшим и совершенно обязательным условием успешности и оправданности действий со стороны Советской России выступала внутренняя готовность страны – как с точки зрения экономических и научно-технических показателей, так и с точки зрения полной и безусловной готовности всех родов войск, всей системы транспорта, снабжения и т.д. Иными словами, если бы Советская Россия располагала всей этой суммой необходимых условий и предпосылок
В качестве своего рода итога размышлений и рассуждений относительно бредового плана превентивного удара, мне кажется, можно воспользоваться выводом того же В. Анфилова: «„новая версия“ войны является фальшивкой. Война Советского Союза против фашистской Германии, безусловно, была Великой Отечественной. Слишком дорого она нам стоила, чтобы кому-то было позволено искажать ее смысл» [272] .
4. Сталин и подготовка к войне: успехи и просчеты вождя
272
«Независимая газета». 27 июня 2000 г.
В небольшом разделе, конечно, трудно, если вообще возможно, дать более или менее полную картину мер и шагов, предпринятых страной под руководством Сталина для подготовки к отражению агрессии, нависшей, как дамоклов меч, над Советской Россией со стороны фашистской Германии. С самого начала хочу определить свою принципиальную позицию: я полностью разделяю ставшую уже аксиомой мысль о том, что по ряду важнейших параметров советское государство оказалось неподготовленным к вызову, брошенному Гитлером. Мысль эта не столько аксиоматична, сколько подтверждена бесчисленным количеством фактов и примеров, которые невозможно отрицать, не порывая с принципом исторической правды. Ее признают как критики Сталина, так и подавляющее большинство его сторонников и поклонников. Лишь некоторые из наиболее рьяных (как бы сказали сейчас, упертых) апологетов вождя придерживаются позиции, согласно которой все, что было сделано Сталиным перед войной, было правильно и что сделано было буквально все возможное. Подобная позиция представляется мне ошибочной априори, ибо идеальной картины подготовки страны к отражению агрессии никто не может нарисовать даже при самом богатом воображении. Да и вообще, подготовка к большой войне относится к числу проблем, которые решить идеальным образом невозможно в силу природы самих этих проблем. Ибо не только трудно, но и практически невозможно предвидеть массу неожиданностей, и прежде всего со стороны противника, с которым приходится сталкиваться каждодневно в ходе большой войны.
Мне приходилось уже не раз подчеркивать, что главной целью Сталина был выигрыш времени. Но эта цель подчинялась главной задаче – устранить имеющиеся недостатки во всех сферах жизни страны – сугубо оборонной сфере, особенно в области производства новейших видов боевой техники и вооружений, военно-технической и производственной, экономической, в области обеспечения сырьевыми и продовольственными ресурсами, в плане подготовки кадров и специалистов различного профиля, прежде всего кадровых военных, в плане мобилизационной подготовки будущих бойцов и командиров, в сфере развития транспорта и возможно более быстрого перевода его в готовность в условиях войны. Можно перечислять много проблем, которые предстояло решить, причем в самом спешном, можно сказать, авральном порядке. Я уже не говорю о системе инженерно-технических мероприятий по созданию и оборудованию оборонительных и заградительных рубежей и укреплений, поскольку чуть позже я коснусь этого вопроса специально. С чисто военной точки зрения первостепенное значение имела разработка стратегических планов и планов мобилизационной готовности, которые составляли базу, на которой велась вся работа по практическому переводу страны на военные рельсы в случае войны. Хотя это сугубо специальные военные проблемы, на них также придется остановиться, ибо без их рассмотрения данная исключительно важная сфера деятельности Сталина оказалась бы вне поля зрения. Хочу сразу же оговориться, что все эти вопросы будут рассмотрены мной в конспективном ключе, поскольку сами по себе они весьма объемны и даже неохватны. Тем более, что по данной проблематике имеется весьма и весьма обширная, хотя и противоречивая литература, в которой этой стороне деятельности вождя уделяется большое внимание. Интересующийся читатель может обратиться к этой литературе. Я же лишь затрону наиболее существенные стороны этой проблемы, непосредственно относящиеся к данной сфере деятельности вождя. В основе моей позиции и выводов частично будут лежать уже достаточно аргументированные точки зрения, установившиеся в литературе о Сталине.
Если говорить в целом, то, повторяясь, следует констатировать, что Советская Россия оказалась в недостаточной мере подготовленной к началу войны. Сталин как высший руководитель, вне всяких сомнений, несет свою, и причем главную, долю ответственности за эту неполную готовность, а также за ряд весьма серьезных просчетов и ошибок, совершенных им самим или с его ведома другими, как накануне, так и в первые периоды войны. Нет ни оснований, ни смысла ни замалчивать или преуменьшать тяжесть этих ошибок, ни преувеличивать их. Они были велики и без всяких преувеличений! Поэтому следует блюсти меру и не нагнетать тучи и так над грозовым горизонтом. Вместе с тем, возлагая – и по праву – основную ответственность за провалы, просчеты и ошибки лично на Сталина, нельзя представлять дело таким образом, что все остальные, в особенности высшие военные руководители, не должны нести своей – и немалой – доли исторической ответственности за то, что страна не встретила войну в полной готовности, а в начальный ее период понесла тяжелейшие потери и поражения. Как нарком обороны Тимошенко, так и начальник Генштаба Жуков, равно как и другие высшие военные руководители центрального аппарата, а также военных округов, соединений и подразделений армии, авиации и флота, целая когорта политработников, численность которых также была весьма велика, – все они несут свою долю ответственности. Нельзя всю вину возлагать на одного человека, ибо тогда мы превращаем его из человека в некое подобие верховного божества.
Более или менее объективные авторы, пишущие о Сталине и его роли в войне, стремятся дать такие оценки и сделать такие выводы и заключения, которые могли бы вписаться в рамки исторической достоверности. Если так можно выразиться, война была не только тяжелейшим испытанием и в каком-то смысле пятном на облике Сталина как исторической фигуры, но и его звездным часом. И не только благодаря тому, что он оказался вождем победившей страны, но и благодаря своему огромному, почти неизмеримому личному вкладу в достижение этой победы. История, конечно, никогда не простит Сталину его ошибок и просчетов, связанных с войной. Но в не меньшей степени она никогда не забудет и его вклада в великую победу над гитлеровской Германией. То, что его имя навсегда ассоциировалось с победой, не служит оправданием его просчетов и ошибок. Эта истина одинаково правомерна и в обратном измерении. В этом и выражается внутренняя диалектическая взаимосвязь и взаимозависимость не только течения исторических процессов, но и деятельности исторически масштабных фигур.
Между тем, рьяные противники Сталина игнорируют эту взаимосвязь, обусловленную самой историей. Они видят в деятельности вождя только непрерывную цепь преступлений, просчетов, не поддающихся оправданию ошибок и заблуждений. Едва ли есть смысл подробно перечислять все их обвинения, выдвигаемые против Сталина. Но некоторые наиболее существенные, видимо, стоит упомянуть, чтобы соблюсти верность принципу объективности. Так, российские исследователи В. Рапопорт и Ю. Геллер, возлагая главную вину за все неудачи на Сталина и подчеркивая, что предвоенные репрессии против военных сыграли здесь, по их мнению, решающую роль, особый акцент делают на том, что по вине Сталина и высших военных руководителей Тимошенко и Жукова перед началом войны были допущены следующие преступные деяния:
«Они пренебрегли многим, что входило в их прямые служебные обязанности. Они постыдно и безвольно шли за тираном по гибельному для Родины пути. Вот далеко не исчерпывающий перечень их ошибок:
До начала войны:
1) неверная оценка сил и намерений противника;
2) не был разработан план стратегического развертывания на случай войны;
3) войска западных округов не выводились на боевые позиции, они оставались на гарнизонном положении; командование округов не ориентировали на возможное близкое начало войны;
4) пренебрежение к пограничным укреплениям (старые разоружили прежде, чем были возведены новые);
5) пресекались даже элементарные меры предосторожности, принимаемые в войсках;
6) беспечность верхов простиралась столь далеко, что на случай войны в Москве не построили специально оборудованного командного пункта для Ставки;
7) самое главное: Тимошенко и Жуков не настояли на объявлении мобилизации. Это не поздно было сделать даже в начале июня. Такая мера безусловно расстроила бы планы немцев и могла вообще предотвратить нападение» [273] .
273
В. Рапопорт, Ю. Геллер. Измена Родине. М. 1995. С. 263 – 264.
Как увидим в дальнейшем, отнюдь не все эти упреки безупречны, и тем более не все выглядело столь примитивно, как рисуют предвоенную обстановку авторы.
Начнем с того, что оценка сил и намерений противника не была столь уже безнадежно отсталой и некомпетентной. Так, например, в плане стратегического развертывания советских вооруженных сил от 11 марта 1941 г. четко указывались как главный противник, так и вероятная численность его сил, а также сил его возможных союзников. В документе говорилось: