Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 3

В 1958 году окончил Московский государственный институт международных отношений. Кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений Российской Академии Наук. На протяжении многих лет работал в области международной журналистики (длительное время заместителем главного редактора журнала «Международная жизнь»). Автор ряда монографий, брошюр и многих статей по проблемам истории внешней политики Советского Союза, России, Китая, а также истории и теории международных отношений. Можно сказать, что значительную часть своей творческой жизни посвятил изучению политической и государственной деятельности Сталина. В конце 2004 года выпустил первый том «Политической биографии Сталина». В конце 2006 года вышел в свет второй том трилогии «Политическая биография Сталина». Предлагаемый вниманию читателей третий, завершающий том является финалом большой и трудоемкой работы по освещению политической

деятельности Сталина на протяжении всей его земной жизни. Автор не тешит себя надеждой, что история жизни Сталина изучена всесторонне и досконально. Многое еще осталось за кадром. Видимо, исчерпывающая биография вождя может быть создана не каким-либо одним автором. Она явится итогом исследовательской работы ряда специалистов различного профиля. Причем фигура такого деятеля, каким был Сталин, явно не втискивается в прокрустово ложе привычных понятий. Таков уж исторический формат этой личности и его место в отечественной и мировой истории.

Поставив финальную точку в третьем томе, я невольно задал себе сакраментальный вопрос: а удалось ли мне расшифровать так называемую загадку Сталина? И ответ мой однозначен – нет, не удалось. В каком-то ключе фигура Сталина стала для меня еще более загадочной и даже в чем-то мистической. Новые факты и подробности порой не проясняли историю его жизни, а делали еще более загадочной. Мне кажется, что только для примитивно мыслящих людей Сталин не представляет собой своеобразную историческую загадку. В действительности же он весьма многосложен и многолик. Даже при интерпретации тех его действий и шагов, которые на первый взгляд выглядят предельно прозрачными и не допускающими различных мотиваций. Каждый может обнаружить в Сталине и его политике то, что ему или импонирует, или вызывает неприкрытое отторжение.

Впрочем, видимо, большинство фигур исторического масштаба прошлого в той или иной степени представляют для потомков загадку. И чем дальше идет время, тем загадочнее выглядят такие фигуры.

Читатель, возможно, удивится тому, что ряд аспектов политики Сталина подвергается в третьем томе, на первый взгляд, чрезмерно концентрированной критике. Но, во-первых, вся трехтомная политическая биография Сталина не мыслилась как некий свод дифирамбов в честь вождя. Во-вторых, критический анализ просчетов и грубейших ошибок Сталина отнюдь не преследует цель поставить под вопрос его поистине великие достижения и немеркнущие заслуги перед народами нашей страны, перед историей России. Интересы истины, правда истории диктуют необходимость и правомерность именно такого объективного подхода, где заслуги не заслоняли бы собой ошибок и грубейших просчетов, а последние, в свою очередь, не абсолютизировались и не затмевали то великое, что сделал для страны Сталин.

Заключительный том трилогии охватывает как самый звездный период всей жизни Сталина (немеркнущая в веках победа в Великой Отечественной войне), так и мрачные, заполненные репрессиями, страницы его политической биографии («ленинградское дело», «дело врачей» и т.д.). Здесь, как говорится, все смешалось в чрезвычайно пеструю и противоречивую картину.

Особое внимание уделено предвоенному этапу, когда развертывалось политико-дипломатическое противоборство с Гитлером. На базе широкого круга документов автор доказывает, что заключение пакта Молотова – Риббентропа было выгодно Советской России и дало возможность выиграть время и пространство. Данное обстоятельство сыграло важную роль в достижении конечной победы над врагом. Широкими мазками раскрыта роль Сталина в обороне Москвы: то, что Верховный остался в осажденной столице, внушало людям уверенность в победе (вспоминаются строки поэта М. Исаковского «Мы так Вам верили, товарищ Сталин, как, может быть, не верили себе!»). Сопоставляя различные точки зрения, я пытался хотя бы в главных чертах раскрыть роль Сталина как Верховного главнокомандующего. Особое внимание уделено тому, с какой, поистине бульдожьей, хваткой советский лидер отстаивал национально-государственные интересы нашей страны на международной арене. Здесь ему не было равных, и его партнеры по коалиции публично это признавали. Так что Сталин вошел в нашу историю и как великий дипломат.

В освещении послевоенного периода в эпицентре внимания автора находилась деятельность Сталина по возвышению национального могущества и мировой роли нашей страны. Достаточно подробно рассмотрены вопросы, связанные с противоборством двух систем в эпоху «холодной войны», концентрация усилий Сталина на превращении Советской России в ядерную державу, способную противостоять шантажу бывших союзников по коалиции.

Не остались вне поля внимания автора и масштабные идеологические кампании, проводившиеся Сталиным фактически на протяжении всего послевоенного периода. Они стали неотъемлемой чертой всей жизни советского общества, и жертвой этого молоха стали многие невинные люди.

В конце своей жизни Сталин фактически сам себя изолировал, отстранив наиболее верных ему сотрудников. В связи с вопросом о том, умер ли вождь естественной смертью или стал жертвой заговора, я излагаю обе версии, которые имеют право на существование. И все же ряд косвенных данных может служить основанием для вывода о том, что ему помогли умереть.

Мартиролог либерального идиотизма начинается не с той страницы истории, на которую приходится политическая деятельность Сталина. Он имеет гораздо более масштабную хронологию. Но в применении к общей оценке Сталина он проявляет себя каждый раз с особой силой. Силой не понимания, а силой отрицания. Едва ли есть резон в том, чтобы переубеждать тех, кто в чем-то убежден настолько, насколько это возможно. Ведь для многих перешагнуть через свои предубеждения гораздо труднее, чем изменить свои убеждения. Наше время в этом отношении являет собой нечто уникальное – убеждения меняются легче, чем перчатки. Больше того, поразительный пример являют собой те, кто, не придерживаясь вообще никаких убеждений, постоянно меняет даже их.

Завершая это слово от автора, хочу сказать следующее: в столь объемной работе неизбежны смысловые повторения, поскольку приходилось освещать ту или иную проблему под разными углами зрения. К сожалению, не удалось избежать и в некоторых случаях текстуальных повторений, что было обусловлено тем, что я выступал как бы в двух ипостасях – и автора, и редактора. Что, однако, не служит для меня оправданием, и я приношу извинения перед читателями.

В заключение хочу поделиться чисто личным чувством: труд был тяжелым и порой изнурительным, и я рад, что мне все-таки удалось его завершить. Какова ценность проделанной работы – судить уже не мне, а читателю.

Хочу также выразить сердечную благодарность моей жене Ван Шу и дочери Надежде Изотовой, которым я во многом обязан завершением моего труда.

В предшествующих двух томах мне представлялось не только уместным, но и крайне важным выделить тот или иной период в политической биографии Сталина, определив его роль и место в его деятельности. По мере того, как сама эта деятельность обретала все более масштабный характер и начала далеко выходить за рамки нашей страны, естественно, подобное выделение приобретало несколько условный характер. Поскольку все грани его разносторонней деятельности с каждым годом обретали, можно сказать, всеобщее значение. Делать акценты становилось занятием все более сложным, ибо выделять главное из событий, нараставших со стремительностью горного потока, порой казалось излишним, а попросту говоря, в каком-то смысле искусственным.

Но тем не менее годы, непосредственно предшествовавшие началу Великой Отечественной войны, и, разумеется, сама эта война, стали для Сталина временем самых серьезных и самых суровых испытаний. Испытаний, от которых в решающей мере зависели как судьба самого вождя, так и будущее страны. Этот период стал тяжелейшим и вместе с тем одним из самых блистательных и немеркнущих во веки веков во всей нашей истории. Особо следует подчеркнуть одну мысль – это был период испытаний, конечно, не только и не столько для Сталина как государственного деятеля и политика, но и для Советского государства в целом. Впрочем, последнее уточнение, возможно, и неуместно, ибо в это время Сталин и Советский Союз, Сталин и советский народ, вопреки всякого рода измышлениям, превратились в нечто неразрывно связанное, представляли собой единое целое, которое нельзя разъединить. Такая посылка, как свидетельствовал объективный ход событий, не выглядит искусственно сконструированной в угоду прославлению вождя. Она является обоснованной и подтверждается всей совокупностью фундаментальных фактов того времени, а не какими-либо отдельными примерами, которые можно подобрать для подтверждения чуть ли не любого утверждения. Ведь совершенно очевидно, что государственность представляет собой одну из самых главных и основных форм существования народов в истории всего человечества. Но сама государственность – не абстракция, обладающая определенными функциями и чертами. Качественной чертой ее выступает органическое единство как широких масс населения, так и той их части, которую представляет руководство страны. Это, конечно, в идеале, поскольку на практике такого органического единства часто не наблюдаем. Но в критические моменты в истории каждой страны это единство становится едва ли не решающей предпосылкой преодоления обрушивающихся на страну бедствий и испытаний, будь то война или какой-нибудь серьезнейший кризис, ставящий под угрозу само государственное бытие народа. Как правило, военные испытания служат своего рода цементирующим элементом единства масс населения и руководителей. Поэтому, если говорить в самом обобщенном виде, сама идея противопоставления народа и руководства страны в военный период выглядит не очень серьезно. За этим скрывается или непонимание сущности самой проблемы – что случается часто, – или же сознательное, продиктованное определенными соображениями или политической конъюнктурой, искажение исторической картины.

Для любого мало-мальски мыслящего человека вполне ясно, что даже самый организованный народ – а таковым в тот период и был советский народ – без правильного и твердого, решительного, железного руководства, руководства (и не убоимся этого слова), доходящего до степени жесткости, а порой даже непримиримой жестокости, сам народ не способен одержать победу в годину тяжелейших испытаний. Только сочетание двух факторов – организованной поддержки народа и достойного руководства – и составляет непременное условие, можно сказать, служит фундаментом успеха.