Политическая преступность
Шрифт:
Двадцатипятилетний возраст обеспечит парламенту деятельных и менее подвластных мизонеизму членов. При этом многие молодые люди из высших, богатых классов общества, теперь гибнущие от безделья, получат цель для своего самолюбия и станут энергично работать для ее достижения.
В самом деле, нельзя же не сознаться, что устранение молодых людей от политической жизни, в противоположность обычаю, с таким успехом действующему в Америке и Болгарии, есть с нашей стороны большая ошибка. У нас люди считаются созревшими для политической жизни только тогда, когда они состарятся. Даже и теперь не редкость встретить в числе деятелей ветеранов 40-х и 50-х годов, которые уже
Мы знаем, что Древний Рим, напротив того, именно в самых затруднительных обстоятельствах назначал консулами двадцатилетних молодых людей; так же поступала и Франция в 1789 году, и Гарибальди в 1860 году при назначении генералов. Эти импровизированные генералы блестящим образом доказали свою способность предводительствовать войсками.
Молодость у нас отстраняется от политики отчасти законами, отчасти общественным мнением. Последнее вдруг изменить нельзя, но закон мог бы внести оживление в политическую машину, понизив возраст избираемости для депутатов и сенаторов. А с другой стороны, он мог бы установить и определенный возраст для чиновников, чем избавил бы административную машину от апатии.
16) Вознаграждение. Хорошее вознаграждение открывает доступ к парламенту способным, но бедным людям; оно доставит представительство рабочему классу; оно обяжет депутата заниматься исключительно политическими работами, а лишение права бесплатного проезда по железным дорогам отстранит от представительства большую часть адвокатов.
17) Несовместимость. Сделав должность депутата несовместимой с большинством других, например с муниципальной и коронной службой, мы устраним концентрацию власти в руках небольшой кучки людей, становящихся всемогущими. Таким образом, всякие способности найдут себе место, причем благодаря разделению труда на всяком месте будет стоять человек компетентный, а не верхогляд, знающий всего понемножку и ничего в особенности.
Уменьшив число депутатов, мы облегчим выбор лучших людей и будем содействовать расширению представительства таких классов, которые, подобно земледельческому и промышленному, за малочисленностью подходящих к политической деятельности людей принуждены выбирать себе представителей из других классов.
Для того чтобы устранить всякие злоупотребления парламентаризмом, не следует делать никаких исключений для депутатов и сенаторов, совершивших уголовные преступления. Какое, в самом деле, отношение имеет воровство, шантаж, изнасилование к независимости подачи голоса? Зачем восстанавливать судебные привилегии, только что отнятые у духовенства и феодалов?
Для того чтобы очистить парламенты от преступных элементов, следовало бы даже создать внутри их нечто вроде парламентарного суда присяжных, составленного из представителей различных партий, который бы обязательно удалял из среды депутатов всякого совершившего неблаговидный поступок, хотя бы законом и не преследуемый (как это делается в военной среде).
Карцер, устроенный где-нибудь около парламента, позволил бы депутатам, виновным в парламентских проступках, отбывать наказание, не прекращая деятельности.
Затем следует пожелать, чтобы сессии парламента были кратки. Практичные янки находят достаточным собирать своих представителей только раз в два года и на короткое время, тогда как в Италии последние заседают почти постоянно, хотя и с меньшей продуктивностью.
Если бы все попытки реформировать представительный режим остались бесплодными, то можно было бы спросить себя, вместе с Молинари, не лучше ли было бы самим «потребителям политики», как он называет публику, выработать условия конституции и наблюдать за их выполнением. Отдельные личности не сумеют, конечно, справиться с этой задачей, но не решат ли ее свободные ассоциации при помощи печати? В тех странах, где масса народонаселения не обладает ни досугом, ни способностями к занятию политикой, такое свободное представительство потребителей, набранных среди лиц, которые обладают нужным досугом и способностями, могло бы сделаться орудием совершенствования государственного строя; оно было бы, пожалуй, гораздо влиятельнее и менее подвержено порче, чем официальное представительство невежественного большинства или привилегированного класса.
18) Советы и комиссии. Парламентаризм и канцелярщина влекут за собой стремление назначать комиссии и советы, когда время не терпит и нужно принимать меры немедленно. Комиссии и советы эти – по поводу общественной гигиены, общественного образования, сельского хозяйства и прочего – строятся по образцу парламента, но, будучи учреждениями чисто консультативными, окончательно лишены всякой силы, а между тем совершенно даром отвлекают занятых людей от полезной работы. По идее, они должны помогать министрам в управлении важными отраслями государственного хозяйства, а на деле, ввиду отсутствия решающего голоса, являются только помехой, и даже очень вредной, так как, не будучи сами ответственными, снимают часть ответственности и с министра.
Мы ведь уже видели, что многочисленность агентов уменьшает их личную стоимость.
Будем же проводить в эти советы, насколько возможно, настоящих специалистов и дадим им решающий голос в вопросах, чуждых политике, но касающихся современной науки, а вместе с тем возложим на них и ответственность за принятые решения. Людям-омнибусам, за все берущимся, но ни за что не отвечающим, в таких советах не место.
19) Технические министерства. Еще одно средство сгладить шероховатости парламентарного строя, не прибегая к резким мерам, состоят в том, чтобы превратить некоторые министерства в чисто технические, избавив их от влияния партий, но, конечно, не от ответственности.
Пусть министерства внутренних и иностранных дел остаются политическими и парламентарными – это вполне естественно, но какое отношение к политике могут иметь министерства земледелия, народного образования и морское? Если уже господствующее течение и парламентские интересы сделают эту реформу невозможной, то специализируем, по крайней мере, в каждом из этих министерств особые бюро, снабдив их широкими функциями и поставив вне парламентской борьбы.
Авось тогда внутри и вне парламентские самолюбия будут несколько ограничены, и мы не услышим более проектов перегородить Альпы для защиты от холерных эпидемий или переменить всю воду в стране для избавления от пеллагры!
Не достаточно ли с нас адвокатов в морском и военном ведомствах? Как помешать самым диким стремлениям, когда они возникают ежеминутно, не вызывая ни малейшего противодействия?
20) Формализм. Есть и еще язвы, ослабляющие нашу государственность, например: формализм и аркадизм.
Бюрократия похожа на ту сумасшедшую, которую пришлось лечить одному из нас и которая старалась поместить как можно больше коробочек одну в другую, а в самую маленькую коробочку клала… иголку.